Кот Федот. Книга первая. Олег Валуйский
пуста.
– Здравствуй, – повернув голову, отозвалась Виктория Юрьевна. – Как твои дела?
– Ну… – замялась Света, – в целом неплохо…
Она уселась напротив матери и, избегая встречаться с ней глазами, принялась высматривать официанта.
– Я уже заказала тебе латте с обезжиренным молоком и корицей, – невозмутимо сообщила ей Виктория Юрьевна.
– А, да? – растерянно пробормотала Света. – Спасибо…
Вообще-то она хотела моккачино с сахаром. Но это ничего, ей не привыкать.
– Ну как? – Виктория Юрьевна сложила руки перед собой и подалась вперёд. – Готова к пробному образу?
Должно быть, она надеялась, что после того, как над её дочкой основательно потрудятся в одном из лучших салонов красоты города, та начнёт по-другому относиться к своей внешности…
Света вздохнула. Увиливать и отвечать на заданный вопрос как-нибудь туманно смысла не было. Как не было и пути назад.
– Пробный образ я отменила. Свадьбы не будет. Антон мне изменил.
Выдавив из себя эти слова, она умолкла и потупилась.
– Ваш латте! – жизнерадостно прощебетала точно бы из ниоткуда появившаяся молоденькая официантка и поставила перед Светой высокий стакан. А когда она упорхнула обратно в сторону барной стойки, Виктория Юрьевна наклонилась ещё ближе и негромко спросила:
– Светлана… ты в этом уверена?
Учитывая, как всё было, вопрос прозвучал несколько даже забавно, и Света усмехнулась. Но тут же, чтобы не обидеть маму, пояснила:
– Да, я уверена. Я видела его вчера с какой-то… в машине…
– И?
Сначала Света непонимающе нахмурилась, но затем сообразила, что сказанное ею действительно можно было истолковать по-разному.
– В смысле… – Она запнулась. – В смысле, они занимались сексом…
Довольно долго мать и дочь сидели, не произнося ни слова. Были слышны голоса других посетителей кофейни, звон чашек, гудение кофемашины и шипение горячего пара. Пытаясь хоть чем-то себя занять, Света взяла длинную ложку и начала помешивать посыпанную корицей молочную пенку.
Вот, собственно, и всё. Мерзковато, конечно, но в целом не так уж и страшно. Да и мама молчит. А что тут, с другой стороны, скажешь?
Виктория Юрьевна тем временем пристально смотрела на дочь. И в её взгляде, обычно цепком и пронзительном, отчётливо угадывались нотки сострадания и тревоги. Однако было заметно, что Светино спокойное безразличие ставило её в тупик, и она, помедлив, осторожно проговорила:
– Мне кажется, или ты не очень из-за этого расстроена? Со мной тебе не обязательно сдерживаться…
Девушка удивлённо подняла глаза. Подобной чуткости со стороны мамы она почему-то не ожидала.
– Да мне и вправду как-то всё равно… – неуверенно призналась она.
– Почему?
– Потому что… Потому что у нас всё было как-то… скучно, нудно… Как-то неправильно, в общем.
Некоторое время Виктория