Ретт Батлер. Дональд Маккейг
Считается, что карие глаза свидетельствуют о мягком характере. Глаза Шермана – это два куска льда. Он астматик с очень бледной кожей. Ни он сам, и никто другой не считает, что он долго протянет.
Шерман человек практичный, один из тех, кто при необходимости не дрогнет.
Коллис Хантингтон принадлежит к той породе людей, которые верят, что их собственная праведность дает им право подавлять других. Он конкурент «Батлер дженералмер-чендайз», и мы пару раз уже с ним конфликтовали.
Доктор Райт – последний член триумвирата – нервозный франтоватый господин, считающий, что первым назвал Сан-Франциско Тихоокеанским Парижем. Иных достижений, насколько мне удалось узнать, у него нет.
Мы обедали в отдельном зале ресторана отеля, где после обычного обмена банальностями мне предложили вместе с ними составить ядро «комитета бдительности», который призван, по элегантному выражению Хантингтона, «перевешать всех воров и негодяев на этом берегу залива».
Мистер Шерман сказал, что общественный беспорядок угрожает интересам бизнеса. Он говорил о необходимости действия.
Я напомнил Шерману, что необходимость не всегда справедлива и достойна.
Хантингтон и Райт искренне оскорбились, полагая, что я – их естественный союзник: человек, который способен убивать и не испытывать при этом чувства вины.
Я не сказал им ни да ни нет.
Сестра, я отнюдь не философ, однако в ту ночь я всерьез размышлял о том, кем стал. Какая разница между торговцем, способным повесить вора, чтобы сохранить свой бизнес, и плантатором, отдающим приказание засечь негра до смерти за дерзость?
И я решил, что не буду таким человеком. Не желаю быть повешенным, но и вешателем быть не хочу.
Поэтому я решил попытать счастья в другом месте. Для того, чтобы свергнуть власть испанских наместников на Кубе, добровольцы объединяют свои силы, и, возможно, я подам им руку помощи. Если ты сможешь написать, теперь адресуй письма в Новый Орлеан, до востребования.
Твой растерявшийся брат Ретт.
14 марта 1853 года
Отель «Сент-Луис»
Новый Орлеан
Дорогая сестренка!
Благопристойные чарльстонцы были бы шокированы этим городом. Он такой французский. Граждане Нового Орлеана – добрые католики – заняты преимущественно едой, выпивкой и любовью – не обязательно в означенном порядке. В старой части города Вьё-Карре аромат греха сливается с благоуханием апельсиновых и лимонных деревьев. Каждую ночь я могу выбирать, на какой бал отправиться – званый, незваный, бал-маскарад или на такой, куда стоит приходить только с пистолетом в кармане. Я играю в карты в «Макгартс», «Перритс» или в «Бостонском клубе». Тут четыре ипподрома, три театра и французская опера, где я нередко бываю.
Новый Орлеан – пристанище пиратов. Эти молодые американцы взяли в качестве символа веры «предначертание судьбы»[9]. Своим предначертанием они, очевидно, считают право покорять и грабить любую нацию Карибского бассейна и Южной Америки, если та окажется слишком слаба, чтобы защищаться.
«Предначертание судьбы» – политическая доктрина, выдвинутая в 1845 г. в статье Дж. Салливана об аннексии Техаса. Согласно этой доктрине, североамериканцы являются избранным народом, которому судьба предназначила превратить американский континент в «зону свободы».