Падение с небес. Уилбур Смит
в тех краях еще дикая, степи без конца и без края, полно дичи, озера и горы – словом, есть где развернуться.
Он подошел к окошку кассы, и кассир выжидательно взглянул на него.
– Один билет во второй класс до Дурбана, – сказал он, сам удивляясь себе.
Значит, решил ехать обратно в Наталь, в Ледибург. Там его ждет одно незаконченное дельце, у него накопились вопросы, на которые надо бы получить ответы. А также есть неведомый враг, которого надо найти и посмотреть ему прямо в глаза.
Достав соверены, чтобы заплатить за билет, он живо представил себе деда: вот он сидит на веранде Андерсленда, огромные усищи, как пики, торчат в стороны, на лоб чуть не до самых глаз надвинута широкополая фетровая шляпа с двойной тульей. Марк уже понял, что это была только отсрочка, передышка, необходимая ему, чтобы залечить раны и набраться сил и решимости действовать дальше.
Он вернулся домой, чтобы собрать свои нехитрые пожитки. Их было совсем немного; он торопился, ничего не замечая вокруг. Укладывая в дешевенький чемоданчик трусы и носки, Марк вдруг почувствовал, что за спиной стоит Хелена, и быстро повернулся к ней. Она только что приняла ванну, приоделась и теперь стояла в дверном проеме и спокойно наблюдала за ним.
– Значит, уезжаешь. – Это был не вопрос, а констатация факта, и тоскливый голос ее не вязался со спокойным лицом.
– Да, – просто ответил он, снова отвернулся и щелкнул замками чемоданчика.
– Я еду с тобой.
– Нет. Я уезжаю один.
– Но, Марк, а как же я?
– Прости, Хелена. Честное слово, мне очень жаль.
– Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя! – вскричала она отчаянным голосом. – Я люблю тебя, Марк, ты не можешь вот так взять и уехать!
Она развела обе руки, преграждая ему выход.
– Хелена, прошу тебя, успокойся. Ты ведь тоже понимаешь, что это было безумие. Мы с тобой оба понимаем, что у нас нет будущего. Не надо превращать это в грязный скандал, дай пройти, прошу тебя.
– Нет, – она закрыла ладонями уши, – не говори так. Я люблю тебя, я люблю тебя.
Он мягко попытался убрать ее с дороги.
– Мне надо идти. У меня поезд…
Она вдруг бросилась на него, злобная, как раненая тигрица. Марк оказался не готов к этому, и острые ногти, едва не попав в глаза, прочертили по его щекам, оставив на них кровавые царапины.
– Сволочь! – визжала она. – Себялюбивая сволочь! Все вы такие!
Она предприняла новую атаку, но он успел схватить ее за руки.
– Все вы одинаковы… вам бы только свое получить… взять свое…
Она отчаянно сопротивлялась, но ему удалось развернуть ее и повалить на неприбранную кровать. Она сразу стихла, словно сдувшийся шарик, и уткнулась лицом в подушку. Ее рыдания преследовали Марка, когда он уже бежал по коридору к входной двери.
До портового города Дурбан оставалось более трехсот миль; поезд медленно, пыхтя, карабкался по величественному склону хребта Дракенсберг, пробираясь от перевала к перевалу, и вот он счастливо