Три желания. Алла Сергеевна Руденко
надёжней человека будет. Он стал скопидомом, часто даже не тратил деньги на завтраки, чтоб быстрее накопить на свою мечту.
Сейчас, стоя за дверью, он хотел получить удовольствие от ссоры его когда-то лучших друзей, оставивших его за бортом. Но хлопнувшая дверь привела его в чувства. Машина, это хорошо, но с каких пор он сам стал бесчувственной машиной.
Он бросился к шкафу, раскидал пакеты с мелочью, под которой стопкой лежали двадцать тысячных купюр. Шмель мог бы и все их отдать тем молодцам, которых так боялся Вовка, чтобы они, как следует, его поколотили, но, к сожалению, не знал, где их найти, поэтому отсчитав две бумажки, он положил остальное, обратно в шкаф и отправился к соседу.
Он не пытался купить или вернуть друга, просто услышал, как Свисток плачет в своей комнате, и ему стало, искренне, жаль парня. Разве тот виноват, что не умеет разбираться в людях, и наивно верит даже тогда, когда пора посмотреть правде в лицо, и захлопнуть не только входную дверь, но и дверь в сердце, чтобы навсегда выгнать из своей жизни обманщика.
Преступление и наказание.
Владимир же, окончив поквартирный обход, вернулся домой, вывернув карманы над вазочкой, снова взглянул в список. Дописал имя Свистка, и начал вычёркивать из списка тех, кто стал ему сегодня неугоден.
Первой проклятие забвения настигло Бабу Ягу, он её сегодня даже не видел, да и с её мамы получил неплохие деньги, но, провести, из-за этой малолетки, лучшие годы своей жизни в тюрьме он был не готов.
Следующим анафеме подверглось имя Лысого.
«Брал бы пример со Шмеля, так и остался бы в моём списке друзей, а теперь, прощай»,– прокомментировал своё действие парень.
«Андрей хороший парень, его мы оставляем»,– Вовка поставил точку.
«Теперь Ботаник,– парень уже десятый раз замалевывал эту кличку на листе, чтобы и следов не осталось. Такой активности не выдержал даже плотный тетрадный лист. Шарик ручки провалился в рыхлое месиво, и под напором подростка превратил ярко синий прямоугольник в сплошную зияющую дыру,– денег у него нет, родители бизнес на корню загубили, а то ж я, думаешь, не знаю, как ты конфеты и жвачки турецкие малышам втридорога втюхиваешь».
«Архимед молодец. Я в тебе ни секунды не сомневался. Как дела наладятся, надо будет зайти в гости в компьютер поиграть, он ведь по сути мой»,– напротив его имени тоже появилась точка.
«Эх, Свисток, Свисток, как же ты меня расстроил. Я к нему за помощью пришёл, а он мне сразу, где деньги! Кому проще договориться, ему с родителями, или мне с бандитами. Подумаешь, его на неделю посадили под домашний арест, меня завтра может вообще убьют. Нет, такие друзья мне не нужны, однозначно вычёркиваю!»– Вовка вычеркнул из списка Сергея, и, свернув бумажку, положил её в ящик к остальным, таким же, как и она, написанным в прошлые, тяжёлые для него периоды жизни. Слишком много людей он вычеркнул из своей жизни за последние два года, именно поэтому и о Свистке не вспомнил, в прошлый раз он колебался, оставить ли безденежного друга в друзьях или нет, но всё-таки оставил.
Вот