Становление психологии деятельности. А. Н. Леонтьев
запоминания. Однако этот второй переход ставит перед нами совершенно самостоятельную и новую проблему – проблему «вращивания» вспомогательных стимулов-средств. Его механизм, как мы увидим это в дальнейшем, существенно иной, чем механизм предыдущего перехода; вместе с тем сама эта высшая форма памяти представляется нам столь же глубоко своеобразной, как и обе формы, ей предшествующие. Процесс эмансипации запоминания от внешних стимулов-средств не состоит только в замещении этих материальных знаков внутренними элементами опыта, принимающими на себя инструментальную функцию, но он связан также и с дальнейшим изменением самой операции запоминания, которая, сохраняя принципиальную структуру опосредствованного акта, приобретает также и некоторые новые, специфически присущие ей черты.
Оставаясь на прежних точках зрения, тех же, что и в предшествующем анализе, мы можем здесь отметить лишь весьма немногие моменты в дальнейшем развитии, которые связаны с этим вторым, весьма сложным переходом.
Первое, что мы должны отметить в запоминании испытуемых более старшего возраста и на что мы уже имели случай указать, это появление в образуемых ими связях промежуточных звеньев, которые, представляя собой уже внутренние элементы операции, указывают нам на возможность в дальнейшем процессе развития полной эмансипации от внешних средств. Если мы обратимся далее к анализу самого выбора картинок взрослыми испытуемыми, то мы увидим, что он не представляет собой так же, как и выбор у детей школьного возраста, никаких обращающих на себя внимание специфических особенностей; он идет лишь гораздо быстрее, чем выбор школьников, мы бы даже сказали – он гораздо менее тщателен и часто мало оригинален. Главное, что мы можем отметить в выборе взрослых, – это гораздо большая роль речевых форм; например, испытуемый № 250 выбирает к слову «труд» картинку, изображающую терку, и при этом дает следующее объяснение: «труд – трут». Очень часто встречаются в качестве связей и привычные словесные сентенции: «Москва сгорела от копеечной свечи», – поясняет, например, свою связь «пожар» – свеча испытуемый № 235.
У взрослых испытуемых мы снова встречаемся как бы с независимостью их выбора картинок от стоящей перед ними задачи; однако эта независимость имеет совершенно иную природу, чем «независимость» выбора у дошкольников. Представляя с внешней стороны некоторое сходство, эти случаи являются вместе с тем полярными по своему внутреннему значению.
Если у дошкольников выбор картинки не зависит от операции в целом, то в отношении наших взрослых испытуемых мы могли бы сказать, что у них, наоборот, сама операция не зависит или почти не зависит от выбранной карточки. В условиях действия высшего внутренне опосредствованного запоминания запоминание, опирающееся на картинку, приобретает совершенно другие черты; внешний знак служит здесь только дополнительной опорой тем внутренним связям, которые опосредствуют процесс