Конан и честь империи. Джеральд Старк
отправился за подмогой. – Полсотни стражников нам не помешает… вот только поспеют ли они в срок? Нужно попытаться убедить их разойтись. Я про погромщиков, ясное дело.
– Валяй, попробуй, – хмыкнул Грайтис. – У меня, знаешь ли, всего одна жизнь, я ей очень дорожу и потому с места не двинусь. Как ты своей – не знаю. Госпожа Рени, не лучше бы тебе вернуться в цитадель? Неизвестно, чем тут все обернется…
– Как что-нибудь интересное, так бедную женщину сразу выставляют за дверь? – сварливо осведомилась стигийка. – Ну уж нет! Благодарю за заботу, но я предпочитаю остаться и насладиться этим любопытным зрелищем до конца.
– Тогда едем, – удрученно мотнул головой Магнуссон, и кавалькада загромыхала вниз по потрескавшемуся деревянному настилу Рудной улицы, вслед за удаляющейся толпой, продолжавшей на все лады выкликать проклятия злокозненным колдунам. – Хотел бы я знать, с чего им взбрело в головы обвинить во всех неурядицах именно гиперборейцев? Почему не немедийских лазутчиков? Или, скажем, туранских торговцев желтым лотосом?
– Сила традиции, – без малейшего признака насмешки пояснил Рэф. – В бедах Пограничья всенепременно повинны гиперборейцы, – он помолчал и добавил, словно рассуждая сам с собой: – Вряд ли им удастся взять усадьбу. Лет шесть назад, когда случился неурожай и мор, уже пробовали, но стены там крепкие, а охрана свое дело знает туго… Покричат вволю, пошвыряются камнями и разойдутся – заливать горе в ближайших трактирах.
Особенностями характера и телосложения брат Бомбах чрезвычайно напоминал ристалищного зингарского быка, хотя вряд ли об этом догадывался. В данный миг, когда почтенный брат стоял, крепко упершись в землю поношенными сандалиями и упрямо наклонив лысоватую крупную голову, сходство особенно бросалось в глаза. Не хватало только пары длинных, изогнутых на концах рогов, чтобы пропороть ими любого, рискнувшего встать на пути.
Первой возможной жертвой, к его величайшему сожалению, вполне мог оказаться некий Грайтис Дарго, по злой прихоти судьбы – ширриф Вольфгарда со всеми вытекающими последствиями в виде, скажем, возможности быть затоптанным толпой. В душе Грайтис клял себя последними словами: если с самого начала понимал, что попытка любых переговоров с разъяренными обывателями обречена на провал, то какого ляда потащился рисковать жизнью? Покрасоваться напоследок захотелось? Что ж, покрасовался: хотя ширриф восседал на коне, а митрианец громоздился на своих двоих, Грайтиса не оставляло пакостное ощущение, что монах с изрядным раздражением косится на него сверху вниз.
И беседа, похоже, тоже прочно зашла в тупик. Если в представителей королевской власти еще не летели тухлые овощи, так исключительно благодаря авторитету святого брата. Или таковые овощи приберегались для более важной цели – обитателей гиперборейского посольства.
– Братия возлюбленные! – вновь возопил митрианец, отвернувшись от ширрифа с его небольшой свитой и