Казнь. Людмила Петрушевская

      Первый. Тренировок не было, ничего не было. Сейчас, разбежался я.

      Второй. На ком тренировки-то?

      Первый. А хотя бы на обезьянах.

      Второй. Будет тебе обезьяна на двух ногах впереди идти да со связанными руками, да не оглядываться.

      Первый. Тогда на движущейся мишени.

      Второй. А это тебе ни к чему. Ты и так с одного шага в мишень попадешь.

      Первый. А если он дернется?

      Второй. Это никакая тренировка не спасет. Не предусмотришь, в какую сторону он дернется.

      Первый. Он что, свободный пойдет?

      Второй. Какой свободный, руки за спину.

      Первый. Ноги свободно пойдут?

      Второй. А как же.

      Первый. Надо чтобы и ноги.

      Второй. Что ноги-то? Тогда волочь его, что ли? Если ноги будут связаны. Все равно он так или иначе дернется. В меня только не стрельни. Гляди, он еще на колени упадет. Обернется.

      Первый. Ему оборачиваться не указано.

      Второй. А не прикажешь в такой момент.

      Первый. Надо и голову так зафиксировать. В одну сторону.

      Второй. Тебе бы куколку сделать из человека.

      Первый. Трудно. Ох, трудно.

      Второй. Трудно, что тебя в такой момент мне подсунули. Это трудно. Мы с Колмаковым его каждое утро водили. То туда, то еще куда. Он без паники ходит уже. А тут на тебе, в такой момент конвоира заменят, он забеспокоится. Он в первое утро, когда его вывели, на колени падал.

      Первый. Перед вами с Колмаковым? Глупый, что ли?

      Второй. Нет, он просто так падал. Не оборачиваясь. Так: три шага – бух на колени. Поднимаешь. Опять шаг – и опять та же штука.

      Первый. Молился, что ли?

      Второй. Видно, не выдерживал. Какой там молился.

      Первый. Ах, черт, трудно будет. Я новый, он поймет.

      Второй. Поймет-то поймет. Почувствует. В него вступит.

      Первый. Ах, черт. Может быть, так отнесется: мало ли, Колмаков не Колмаков, у меня чин тот же. Может, он думает, что для исполнения за ним другие вообще придут.

      Второй. Он по-всякому думает, и так, и так. Каждый раз только и гляди, на колени упадет. Ты бы тоже думал.

      Первый. А я не убивал. Меня не за что.

      Второй. Сегодня вон убьешь, мало ли.

      Первый. Я не убью, а приведу в исполнение.

      Второй. Приведешь в исполнение убийство.

      Первый. Здравствуйте! Не пойду я с тобой, вот зловредина. Черт.

      Второй. Мало ли: он убил по-одному, ты убьешь по-другому. Мало ли. Убьешь.

      Первый. Ты тоже убьешь.

      Второй. Я расстреляю.

      Первый. И я расстреляю. За дело причем. Это надо же какой черт: зверь. Здесь просто. Убил и труп разнял.

      Второй. Вот и верно я сказал, что ты убить собрался. За что-то хочешь его убить. Он за что-то убил, а ты убьешь его за это.

      Первый. А ты нет?

      Второй. Я не знаю, кого он убил, убил или нет, может, ошибка следствия.

      Первый. Убил и труп разнял, доказано. Расчлененка.

      Второй. Кем доказано-то?

      Первый. Следствием, кем.

      Второй. Ошибка следствия.

      Первый. Ты-то много знаешь.

      Второй. Я не знаю, и ты не можешь знать, что не ошибка. «Двенадцать разгневанных мужчин» смотрел?

      Первый. Нет, мне нужна все-таки была первая попытка.

      Второй. Как ты это понимаешь? На обезьянах тебе доказано, что нельзя тренироваться. На мышах, что ли?

      Первый. Но ведь я не попаду!

      Второй. Ладно, я попаду.

      Первый. Нет, черт, мне плевать, что ты. Важно, что я не справляюсь. Мне нет дела. Я не пойду на это.

      Второй. Да, забегал, забегал. Твое дело выстрелить.