Рождение героя. Андрей Лыков
Корпорации выглядел абсолютно спокойным, хотя Джон в последних фразах не смог сдержать своего недоумения.
– Успокойся, Джон. Пойдем, и ты сам увидишь своих друзей и все поймешь.
Недопитая чашка кофе с глухим звоном опустилась на стол.
– Пошли. Не могу сидеть и пить кофе, не понимая, что тут, черт возьми, происходит.
Выйдя из каюты, провожатый Джона не сразу повел его в кают-компанию. Офицер Корпорации, похоже, хотел похвастаться своим кораблем и устроил Джону обзорную экскурсию. После того как Ларри во второй раз привел его на палубу спасательных капсул, Джон поинтересовался, не специально ли тот тянет время. На что экскурсовод лишь искренне рассмеялся и признался, что он совсем забывает о времени, когда рассказывает про свой корабль. «Голиаф», а именно так назывался большой транспортник Корпорации, был действительно хорош. Джону в начале его карьеры, во время непродолжительной работы в конструкторском бюро космических кораблей, приходилось иметь дело с чертежами таких космических объектов, но тут он узнавал только корпус корабля. Вся его начинка была заменена и доработана силами Корпорации. Самые современное оборудование и вооружение прекрасно соседствовали с дорогим убранством помещений «Голиафа».
– Ларри, пока я иду в кают-компанию – да я и сам уже прекрасно тут ориентируюсь и знаю дорогу, – объясни, неужели все транспортники Корпорации так выглядят изнутри? Теперь понятно, почему Корпорация заявляет о малой рентабельности своей деятельности и не выплачивает дивиденды своим акционерам – все деньги идут на эту роскошь.
– Э… э… Ну что ты. Просто это любимый корабль президента Корпорации. Да, нам направо, ты правильно идешь, – Ларри едва успевал за быстро шагающим в правильном направлении Джоном.
Теперь экскурсия не затягивалась, и спустя несколько минут они уже подходили к кают-компании.
– Зря ты не согласился прогуляться по машинному отделению – такой мощный двигатель стоит только на нашем «Голиафе», достигает полной мощности всего за тридцать минут. Это, конечно, не так быстро, как на мелких звездолетах, но, чтобы двигать наш линкор… то есть, я хотел сказать, транспорт…
Джон уже не слышал своего провожатого – вот и кают-компания. После того как ее двери раскрылись, он увидел картину, достойную кисти художника. Картина бы называлась «Подписание мирного договора». Посреди большого, светлого и декорированного помещения кают-компании стоял изящный и массивный стол из красного дерева, что было так же неожиданно увидеть на космическом корабле, как айсберг в безводной пустыне. По правую сторону стола стояли друзья Джона: озиравшийся по сторонам Маркус Брут, опустившая глаза Кэтрин Иванова и явно не по своей воле выдвинувшийся вперед и как никогда рассеянный Лукас Леваль. По левую сторону стола находились четверо доселе незнакомых людей, трое из которых, одетых в серую форму сотрудников Службы безопасности Корпорации, так и буравили взглядом вошедшего Джона, а четвертый, явно один из высших