Неверная. Костры Афганистана. Андреа Басфилд
вернуться на нее было здорово. Все равно что вернуться домой.
– Фавад!
Ко мне подбежала Джамиля и крепко обняла – чего через несколько лет сделать уже не смогла бы, не оказавшись в тюрьме для сбившихся с пути девушек. Личико ее раскраснелось от холода, глаза сверкали.
– Где ты был? Мы по тебе скучали!
– Я тоже по тебе скучал, – повысил я голос, чтобы перекричать гомон толпы, автомобильные сигналы и рев моторов.
Это была правда, я по ней скучал. Да, мысли мои были заняты событиями новой жизни и неожиданными проблемами, которые она с собой принесла, но истинный афганец никогда не забывает свое прошлое – почему мы так и злопамятны.
– Мне столько нужно тебе рассказать! – сказал я Джамиле.
– Я уже немножко знаю, – улыбнулась она. – Спанди говорил. Ты теперь работаешь на слепца, вот и бросил нас!
– Не бросил, – запротестовал я, – просто некогда было!
– Да знаю, Фавад, расслабься, шучу. Я рада за тебя, правда.
Джамиля ухватила меня за руку и повела, лавируя между ног взрослых, к арке, за которой находился небольшой торговый двор, где мы обычно собирались, чтобы обменяться информацией, новостями и едой.
– Фавад, вонючка! – не успели мы нырнуть в арку, ко мне бросился с объятиями Джахид.
– У меня есть телевизор! – тут же сообщил я.
– Врешь!
– Правда, есть! А еще в нашем доме живет девушка с грудями величиной с купол мечети Абдул Рахман!
– О, нет! – возопил он, хлопнув себя по лбу. – Нет в мире справедливости! Сижу тут я, у которого есть все, чтобы приласкать славную девчонку, а Аллах, во всей Его мудрости, посылает лучшие сиськи в городе этому гребаному гомику!
Джахид ущипнул меня за руку, но не больно, а в шутку, и мы немножко поборолись. Упали на стойку с платками, те разлетелись, и продавец отвесил нам по подзатыльнику, уже не в шутку.
Это было невероятно хорошо – вернуться к веселью и жестокости Улицы. Я и не представлял, насколько сильно соскучился по ней и по всему, что на ней было, – даже по Джахиду.
Мы зашли во двор, подальше от продавца платков, сели на грязные ступеньки перед входом в закрытый магазин с сувенирами, и Джахид поведал мне, что его мать после нашего переезда постоянно не в духе, поскольку ей больше не с кем ссориться. Сообщил также, что скоро уберется с Чикен-стрит – его отец встретил кого-то, кто был ему чем-то обязан, и для него, как человека грамотного, нашли работу в муниципалитете. Искусством приготовления чая он уже овладел, и скоро его научат делать еще что-то полезное.
– Хорошая работа, – сказал он, выпрямляя спину. – И для меня удобный случай.
– Понимаю, – сказал я, искренне радуясь за него. – То есть поздравляю, Джахид, хотел я сказать.
– Да, – кивнул тот, – спасибо.
И снова ущипнул меня за руку.
К сожалению, у Джамили дела не стали лучше, пока меня не было. Под левым глазом у нее я разглядел синяк, и она объяснила, что ее ударила локтем нищенка, пытаясь первой добраться до бумажника