Поджигатели. Мюнхенский сговор. Ник. Шпанов
прямые вопросы неискушенного в дипломатии генерала опытный и ловкий француз, прогерманские настроения которого были достаточно широко известны, давал тем не менее витиеватые и туманные ответы, заставлявшие седую бровь Гаусса высоко выгибаться над моноклем.
– Современная внешняя политика – не что иное, как компромисс, – чаруя слушателя приветливой улыбкой, говорил Понсэ. – Франция не может и не захочет осуществлять свои желания в области международной политики изолированно от желаний других заинтересованных держав.
– Следует ли это понимать как желание Франции согласовать свои действия с намерениями, скажем, Германии, или дружественные отношения с Чехословакией заставили бы французов более сочувственно прислушиваться к тем выдумкам о наших кознях, которые распространяет Прага? – спросил Гаусс.
– Мы готовы прислушаться к каждой мысли, имеющей конструктивный характер. Вашему превосходительству, чьи слова и поступки подчиняются прямым и ясным велениям открытого сердца солдата трудно себе представить сложность извивов, которыми идет современная дипломатия.
– В нашем деле тоже далеко не все так просто, как вам кажется, господин посол, – усмехнулся Гаусс.
– О, разумеется, – с полной готовностью поспешил согласиться Понсэ. Но он был прямо заинтересован в успехе немцев, в чью промышленность были вложены его деньги. Поэтому в его интересы вовсе не входило оставлять немецких генералов в неуверенности относительно уже совершенно ясной для него позиции французского кабинета, готового идти на все уступки Гитлеру. Он поспешил заявить: – В качестве примера сложности узла, который мы с вами призваны совместно развязать…
– Мы с вами? – удивленно переспросил генерал.
– Я имею в виду судетскую проблему.
– А-а… – неопределенно промычал Гаусс.
– Чтобы дать вам ясное представление о положении дел, я рискнул бы из дружеских чувств к вашей армии и ее вождю, всеми нами уважаемому канцлеру, выдать вам маленькую служебную тайну… – Понсэ принял таинственный вид. Гауссу оставалось только щелкнуть под креслом шпорами и движением руки подтвердить, что дальше него тайна Понсэ пойти не может. Удовлетворенный этой наивной игрой, француз понизил голос до полушепота: – Не так давно господин Боннэ просил парижского коллегу нашего милого хозяина, сэра Эрика Фипса, получить у лорда Галифакса ясный ответ на вопрос, сформулированный примерно так: «Если немцы атакуют Чехословакию и если Франция обратится к Великобритании с заявлением: “Мы выступаем”, что ответит Лондон?»
Понсэ сделал многозначительную паузу.
Бровь Гаусса оставалась на этот раз неподвижной, и лицо его окаменело в напряженном внимании. Не мешая послу, но и не поощряя его, генерал ждал того главного, ради чего и затеял этот разговор.
– Вот что ответил лорд Галифакс. – Голос Понсэ стал еще таинственнее. – Стараюсь вспомнить для вас почти дословно, мой генерал: «Дорогой сэр Эрик, вы справедливо заметили Боннэ, что