Ученик чародея. Ник. Шпанов
ножа?
– Именно.
– И не думаете, что Круминьш его у кого-нибудь взял?
– Именно.
– Чтобы очинить свой карандаш, а?
– Нет.
По-видимому, Силс не принадлежал к числу людей с хорошей выдержкой. Вопросы Грачика выводили его из себя, и только природная холодность удерживала от резкости. Но Грачик намеренно настаивал на своих вопросах. Даже при доверии, какое Грачик чувствовал к Силсу, допрос оставался поединком людей, сидевших по разные стороны стола.
– Он должен был написать большое письмо, – продолжал Грачик, – а мягкий химический карандаш то и дело тупился.
– Химический? – словно освобождаясь от владевшей им скованности, спросил Силс. – У нас не было химических карандашей.
– Почему?
– Нас учили: химический карандаш расплывается от сырости. Химический карандаш, когда его чинишь, оставляет следы на пальцах… – Силс умолк. Словно ему были неприятны эти воспоминания. Лишь после некоторого молчания добавил свое: – Именно.
– Значит, можно считать установленным, что это не карандаш Круминьша?
– Именно.
– Но у него, наверно, были другие карандаши. Он же писал что-нибудь?
– Только немножко… Вилме.
– Вилме? – переспросил Грачик. – Кто такая Вилма?
– Вилма Клинт, девушка… там. – Силс взмахом руки показал на окно.
Грачик понял, что речь идет о девушке, оставшейся за рубежом.
– Значит, ей он писал?
– Именно… Только не знал, дошло ли его письмо.
– Значит, Круминьш ничего не знал о Вилме?
– Один раз пришло от нее письмо.
– Все-таки пришло?
– Через Африку и Францию. Переслал кто-то из завербованных в Марокко. Вилма писала: там читали «Циню». И все поняли: кто вернется сюда, тому не будет плохо. – Силс долго обдумывал следующую фразу. Его молчание наводило Грачика на мысль о неискренности Силса. Наконец тот сказал: – Вилма писала: она подговаривает одну девушку убежать… сюда.
– Вы полагаете, что Круминьш… хорошо относился к Вилме Клинт?
– Именно, любил.
– И она стремилась на родину? Может быть, они хотели быть вместе?
– Именно хотели, – что-то отдаленно похожее на улыбку на миг осветило черты Силса. Но это подобие улыбки было короче чем мимолетным.
– Он говорил вам об этом? – спросил Грачик, стараясь попасть в простой, дружеский тон. Но Силс, как и часто до того, ответил только молчаливым кивком головы. Лишь после долгой паузы, подумав, сказал:
– Эджин боялся. Если они узнают, что Вилма хочет бежать, ей будет худо… Именно, очень худо. Круминьш очень боялся. И очень ждал Вилму.
– Что же, – тепло проговорил Грачик, – если так, то, значит, Круминьш хотел жить…
– Именно хотел… Потому и уговорил меня явиться. Он не хотел ни умирать, ни сидеть в тюрьме.
– И уж во всяком случае не собирался кончать жизнь самоубийством?
– Именно.
– А как все плохо получилось.
– Именно плохо. – Избегая взгляда Грачика, Силс опустил глаза