Казачья Вандея. А. В. Голубинцев
земли мужикам, об уравнительно-трудовом землепользовании; стали читаться декреты и приказы всякого рода, ничего доброго не сулившие казакам, и т. п.
Долго крепились казаки, слушая наглые речи «хохлов», один из которых, сапожник Капустин, разошелся вовсю и, убеждая упрямых стариков, сказал: «У вас, старики, бороды длинные, да головы глупые!» Это переполнило чашу терпения – сорвался с места урядник Осин, ударом кулака сшиб нахала с трибуны, старики подхватили и, избив до полусмерти, выбросили из станичного правления.
Дня через три Осин и еще три казака были вызваны окружным комиссаром товарищем Мироновым в Усть-Медведицу на расправу. Заупрямились старики, не желая выдавать, и только угроза прислать карательный отряд и взять силою заставила отпустить Осина.
По прибытии в Окружной совет Осин был избит, предстал перед революционным трибуналом и, отсидев около двух недель в тюрьме, возвратился домой.
Декреты, вызывающее поведение иногородних, случай с Осиным создали настроение неудовольствия, обиды, боязни за будущее; это чувство росло, ширилось, вызывая острую ненависть к новым порядкам. Чувствовалось, что наступила пора использовать это настроение. Почва для работы была благоприятна. Нужна только искра.
Распустив по приказанию донского атамана Каледина по домам в бессрочный отпуск, с оружием, приведенный мною с Румынского фронта 3-й Донской казачий Ермака Тимофеева полк, я 15 февраля 1918 года из станицы Глазуновской переехал в станицу Усть-Хоперскую, где и поселился в уединенном доме. Редко показываясь, я внимательно следил за развивающимися событиями. Не вмешиваясь открыто в станичную жизнь, имея общение лишь с верными людьми, по большей части моими сослуживцами по 3-му полку, я с их помощью образовал небольшое ядро с целью поддерживать и развивать антибольшевистское настроение и направлять волю станицы к желаемой цели. На хуторах по указанию прапорщика Щелконогова и его отца К.Т. Щелконогова были намечены верные, твердые и убежденные люди, по большей части старики и выборные, которые изредка тайно приезжали ко мне по одиночке для доклада, обмена мыслями и получения инструкций. Здесь им объяснялись и толковались декреты и распоряжения красных властей, гибельные последствия этих декретов для казаков, необходимость и возможность сопротивления проведению их в жизнь, объяснялись события на Украине и значение их для Дона, положение на фронте, непрочность советской власти и т. п.
Получив более или менее полную информацию, они возвращались домой, делились со своими хуторянами полученными сведениями и разъяснениями, являясь вместе с тем и серьезными оппонентами заглядывавшим иногда на хутора с целью большевицкой пропаганды гастролерам из Усть-Медведицы.
Кроме того, связь с хуторами постоянно поддерживалась при помощи многочисленных моих сослуживцев по 3-му полку.
Работать в более широком масштабе можно было только при помощи и через съезды хуторских советов, невидимо руководя их работой и обращая постановления