Странница в ночи. Светлана Алешина
по дороге приятель Шлендорфа почти силой заставил его влезть в эшелон, увозящий за границу представителей английской державы, и, так как этот приятель был сыном дипломата, Шлендорфу удалось беспрепятственно вывезти из России Тонечкино наследство. К чести Шлендорфа нужно отметить, что об истинной ценности благословенного чемоданчика он узнал только в Англии. И был в ужасе оттого, что произошло с ним, и всю жизнь пытался Тонечку отыскать, но – увы! Он смог только проследить ее путь до пятнадцати лет, а потом ее след безнадежно терялся, и Шлендорфу даже пришло в голову, что бедняжки давно нет в живых. Сам он благодаря драгоценностям очень быстро разбогател, продав часть изумрудов и открыв свое дело, но так и не женился, и наследников у него тоже не было. Хотя он-то считал совершенно иначе. Он был свято уверен, что одна наследница у него есть.
Тонечка Карнилова.
– Но я все равно не понимаю, в чем ваши проблемы… – Я перевела растерянный взгляд с Ларчика на Виктора. – Ведь этого Володю вы нашли, разве нет? Значит, можно выполнить последнюю волю Шлендорфа, и уж вовсе не нужны никакие бабушкины завещания. Внуки-то у нее есть.
– В том-то и дело, что у старой Антонины Ивановны было двое сыновей. И внуков тоже двое. Поэтому без завещания обойтись трудно.
– А если его просто разделить поровну? Это баснословное состояние.
– Да можно было бы поступить и так, только вот проблема в чем. Володю пытались убить. В его квартире что-то искали. Дело приняло уже уголовный характер, понимаете, Саша? Да и случай со старушкой я бы не назвал просто трагической случайностью. Вот почему я и решил на свой страх и риск продолжить расследование обстоятельств ее смерти – слишком странным мне показался этот случай. И вот что я обнаружил. Этот «Мерседес» видели не раз возле дома, где проживали Бариновы. До смерти Антонины Ивановны. А после нее…
Он сделал эффектную паузу.
– После, само собой, он исчез, – закончила я за него. – Фьють – и нету… Понятно. А кому он принадлежит, владельца не приметили соседи?
– Приметили. Этакий коротко стриженный малый в широких брюках и майке с идиотской надписью и портретом красавчика Ди Каприо. Вообще он им запомнился потому, что нисколько не соответствовал своей машине.
– Понятно, – кивнула я, представляя себе образ подозреваемого. Прямо скажем, образ получился такой распространенный, что в глазах зарябило от обилия подобных юношей на наших многострадальных улицах.
– Скорее всего, наемник. Даже не киллер, простая шестерка, – проговорил задумчиво доселе молчавший Ларчик.
– Или человек, желающий таковым казаться, – заметила я. – Не надо отметать и такой вероятности.
– Ну, и что мы будем делать? – спросил Виктор. – Оставим парня в беде, не сумев ему ничем помочь, или…
– О чем разговор? – воскликнули мы. – Конечно, или! Еще как – или!
На том и порешили. Встречу с Володей мы назначили на следующее утро, а с его теткой, то есть вдовой умершего