Нижний уровень. Андрей Круз
музыка мне мешает, и выключит, а что мне самому делать в гостиной? Если пойду в спальню рано, то Росита решит, что самое время скрасить мою жизнь сексом… Кстати, а разве это плохо? А черт его знает, не хочу я. Хорошая Росита, красивая и темпераментная, но не хочу.
Посмотрел на часы. Не так еще и поздно. И я даже не переодевался с тех пор, как сюда пришел. Ладно, что тогда тут сидеть и маяться? Сунул свежевычищенный «Вальтер» в кобуру, она незаметней той, что я на работу ношу, кобуру зацепил за пояс, скрыв рубашкой навыпуск, пригладил волосы перед зеркалом и вышел из кабинета.
– Папи, ты уходишь? – явно расстроилась Росита.
– Да, надо кое с кем встретиться, – соврал я вполне убедительно.
– Я думала…
– Что? – задержался я.
– Ладно, – чуть натужно улыбнулась она. – Ничего, все хорошо.
Блин, ну на хрена делать все еще труднее? Ругалась бы – я бы плюнул на все и нашел в себе силы разойтись. А так… На кой черт я вообще во все это ввязался, чуть ли не с малолеткой? Она тут в любовь играет, а мне что сама эта любовь, что эта странная совместная жизнь, что все остальное… все это нужно как рыбке зонтик. И дальше что? Жениться и деток плодить? На двадцатилетней? Чтобы уже не один я знал, что дурак, но и все окружающие? Тупиковый путь развития у нас, причем прямо в тупике и начался.
И духу не хватает с ней просто разбежаться. Вроде как ответственен за тех, кого приручил. Она пусть еще и танцует в своем «Хрустальном дворце», но взгляды на жизнь уже изменились, вся в надеждах, и как-то рука не поднимается ее обратно столкнуть. Идиот, идиот, чем думал тогда, когда приглашал ее out? На кой черт все остальное нужно было? Развлеклись бы и разошлись, ну даже переспали, у здешних девушек с этим не то чтобы сложно, это разве из потомственно-аристократических семей все репутацию блюдут… так нет, выстроил хрен знает что, теперь расхлебывай.
Лифт опустил меня на «наземный» этаж, первым этажом везде, кроме России, называют наш второй, вышел под козырек, тормознул проезжавшее такси. Втолкнулся на тесное заднее сиденье, сказал:
– В «Эль-Паво реаль», на Бия Архентина…
– Я знаю, сеньор, – кивнул таксист, включая счетчик.
Стемнело, город расцветился огнями. Ливень прошел совсем недавно, пока я дома сидел, и отблески фонарей расплывались по еще не просохшим тротуарам. Пахло дождем, даже вечерний ветер с океана не унес пока этот запах.
Через весь центр таксист не повез. Машина проскочила кусок старого Каско Бьехо, вывернула после него на просторную Вторую Северную и так, в объезд, через широкую Бия Симон Боливар, выбралась на Архентина, где меня и высадили, на тротуар, полный гуляющих людей.
Несмотря на испанское название, «Эль-Паво реаль» был английским пабом, причем совершенно классическим, с интерьером из темного дерева, с Fish-and-Chips в меню, с хорошим пивом. Даже музыка сейчас играла английская, «Mandness» ни с кем не спутаешь. И большая часть публики в пабе была экспатами, то есть такими же, как я, переселенцами.
Паб этот прославил Грэм Грин, когда писал своего «Портного из Панамы»,