Князь Тавриды. Николай Гейнце
бы он это сделал, княгиня могла бы сейчас оправдаться, рассказав всю правду.
Но, к несчастью, князь этого не сделал. Ревность – плохой советчик.
Она овладевает разумом и сердцем и смущает самую сильную душу.
Князь решил убедиться и отомстить.
Князь неровными шагами стал ходить по кабинету, стараясь успокоиться, что было необходимо для появившегося в голове его плана.
Спокойствие между тем не давалось ему.
Напротив, он более и более расстраивал себя, припоминая поведение своей жены за последнее время. Оно представлялось ему в самых мрачных красках. Ее слова, ее движения, самое выражение ее лица восставали в его односторонне направленном уме уличающими фактами ее неверности.
Сомнение в ее виновности через какие-нибудь полчаса выросло в твердую уверенность…
– О, я буду отомщен, я смою мой позор кровью…
Он бросился в детскую, чтобы у колыбели своего ребенка найти силу пережить те несколько часов, которые остались до полного убеждения в том ужасном факте, что он «обманутый муж» и что у его сына нет «честной матери».
XI. Двойной выстрел
К завтраку граф вышел по наружности совсем покойный. Он принудил себя даже к разговору со своей женой. При этом, однако, он пристально смотрел на нее и заметил, что она имела расстроенный и растерянный вид.
«У нее нечистая совесть!» – подумал он. После завтрака он спросил:
– Ты сегодня дома?
– Нет, я думаю выйти.
– Куда, можно полюбопытствовать?
– К Клодине.
– Но она, кажется, была вчера у тебя.
– Да, но я обещала ей сегодня привезти узор для подушки…
– Ты поедешь в карете?..
– Нет, я хочу пройтись, мне необходимо движение…
– Как хочешь… Я также еду.
С этими словами он вышел из столовой.
Княгиня вздохнула.
Ее снова охватил страх.
Но не ехать было нельзя. Графиня и он ждали.
«Быть может, я поступаю нехорошо, но я делаю так, как подсказывает мне моя совесть!» – подумала княгиня.
Князь Андрей Павлович вернулся к себе в кабинет и с силой дернул за сонетку.
Через минуту в комнату вошел камердинер.
– Велите заложить карету, но чтобы она не выезжала к подъезду ранее, нежели я скажу.
– Слушаю-с, ваше сиятельство! – сказал старый слуга и направился к двери.
– Степан! – остановил его князь. – Когда графиня выйдет из дома, доложишь сейчас же мне.
Камердинер вскинул удивленно-испуганный взгляд на своего барина, но тотчас потупился и произнес лаконически «слушаю-с», удалился.
Князь подошел к одному из библиотечных шкафов, стоявших по стенам обширного кабинета, отпер ящик и отворил его.
Вынув черной кожи футляр, он открыл его.
В футляре оказался изящно отделанный пистолет-двустволка.
Положив обратно футляр в ящик, он вынул из последнего пороховницу и мешочек с пулями. Медленно и тщательно