Князь Тавриды. Николай Гейнце
что ваше сиятельство хочет предпринять, так серьезно…
– Я это знаю, но это необходимо… Я должен это сделать для моего сына.
– Ваше сиятельство подумали о последствиях, которые будут после исчезновения ребенка?..
– Конечно.
– И ваше сиятельство не боится?..
– Я ничего не боюсь, кроме этого незаконного ребенка…
– Но как же исполнить это дело, у вашего сиятельства, вероятно, уже составлен план…
– План… план… – схватился за голову князь. – Никакого определенного плана, надо просто похитить ребенка, пока его еще не крестили, пока он без имени… вот и все…
– Похитить… легко сказать.
– А еще легче исполнить!.. – с раздражением воскликнул князь. – С помощью этого можно исполнить все, если только человек не глуп, как пробка…
Андрей Павлович выдвинул один из ящиков шифоньерки, у которой стоял, и стал кидать из него на письменный стол объемистые пачки крупных ассигнаций.
– Вот тебе средство и плата за услугу… Надо подкупить окружающих княгиню и с помощью их украсть ребенка.
Он продолжал бросать ассигнации. На столе их образовалась внушительная кучка.
– Собирайся… в дорогу… Каждая минута дорога.
Степан стоял, как окаменелый. От вида этого богатства, лежавшего перед ним и отдаваемого в его бесконтрольное распоряжение, у него закружилась голова, остановилось биение сердца.
– Собирайся же! – крикнул князь хриплым голосом.
– Ваше сиятельство… так много…
– Это мало сравнительно с услугой, но если ты доволен – тем лучше… Но смотри, если ты меня обманешь, я отыщу тебя на дне морском и живого изрежу на столько же частей, сколько тут ассигнаций…
– Все исполню, что смогу, иначе возвращу деньги вашему сиятельству, – отвечал Сидорыч.
– Тогда я убью тебя!.. – воскликнул князь.
Степан собрал пачки и скоро они исчезли в его объемистых карманах.
– Что же надо делать с ребенком, если удастся украсть его?
– Надо его отдать в какое-нибудь бедное семейство на воспитание за хорошее вознаграждение. Я завещаю ему капитал, чтобы он мог жить безбедно, но главное, чтобы он никогда не узнал тайны своего рождения… Все это будет идти через твои руки… Мое имя не должно упоминаться… Об этом мы поговорим после, у нас будет впереди достаточно времени, теперь же поезжай с Богом…
– С Богом… – машинально повторил Степан.
Печальная улыбка появилась на его губах. Степан отправился к себе. Много он передумал за этот день и ночь, которую провел без сна.
На другой день он уехал из Петербурга рано утром.
Князь еще не просыпался. Он тоже провел бессонную ночь.
Степан выехал из Петербурга на почтовых, и послушный приказанию своего барина, не жалел на водку ямщикам и потому несся, как принято было называть в то время, «по-курьерски».
Но ни быстрая езда, ни комфорт, который на средства князя мог позволить себе Сидорыч, не могли освободить его от тяжелых, навязчивых дум о страшном поручении, которое ему придется исполнить.
Его