Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства. Отсутствует
он твердо решил – «никакой войны!»[4] Из этого видно, что эрцгерцог и германский император – оба были против войны с Россией и склонялись к старой политике лиги трех императоров для обороны против Франции и для защиты монархических интересов.
Месяц спустя Франц-Фердинанд послал к Конраду полковника Бардольфа – предупредить его, чтобы он перестал склонять Берхтольда к войне. Ответ Конрада показывает, до какой степени неправильно общераспространенное представление, будто германский император всегда поддерживал австрийскую агрессивную политику на Балканах:
«Я хочу, чтобы эрцгерцог сам не так поддавался влиянию германского императора. Он удержал нас в 1909 году, а теперь он снова хватает нас за руку. Это результаты нашей совершенно безуспешной политики по отношению к Турции. Я убежден, что немцы равнодушны к нашим интересам, но нам нужно о них думать. Германия спокойно использует нас, потому что этим она лучше обеспечивает себя против Франции, которой она боится больше всего, но в случае надобности она готова пожертвовать нами».
Поэтому Конрад подумывал даже о том, чтобы отказаться от поста начальника Генерального штаба, не желая нести ответственность за упущенную возможность покончить с Сербией.
Осенью 1913 года, когда Сербия бросила вызов державам, отказавшимся признать албанскую границу, установленную на Лондонской конференции, Конрад снова настаивал на военном выступлении Австрии в защиту Албании. Берхтольд медлил. Тогда Конрад переговорил с Форгачем; граф Форгач согласился с тем, что решительная интервенция была бы самым лучшим выходом из положения, но он уже не надеялся, что этого можно добиться. «Император и наследник престола – сказал он, – против этого, а Берхтольд не станет их принуждать». Несколько дней спустя Чернин тоже сказал Конраду: «У нас в Австрии мы должны считаться с императором и наследником престола, которые не склонны к войне, особенно наследник; он безрассудно цепляется за мир».
К Италии Франц-Фердинанд всегда питал сильную антипатию и глубокое недоверие: отчасти это вызывалось политической неприязнью к стране, которая захватила его фамильные земли в Модене и Эстэ, отчасти тут действовала ханжеская религиозная антипатия к государству, которое лишило Папу светской власти и которым, казалось, управляли масоны и антиклерикалы; отчасти действовало и то, что он – не без основания – подозревал итальянскую дипломатию в двуличии. Тем не менее он отказался поддержать Конрада в его неоднократных попытках затеять превентивную войну с Италией – сначала в 1907-м, а потом в 1911 году, когда Италия начала войну с Турцией.
Совершенно неправильно изображать Франца-Фердинанда как неукротимого представителя крайнего австрийского милитаризма. Это легенда, возникшая уже после начала войны. Эрцгерцог принадлежал к числу тех, которые следовали правилу: si vis pacem, para bellum (если хочешь мира, готовь войну). Но в отличие от многих сторонников этого правила он не принадлежал к числу
Разговор происходил 27 февраля 1913 года, приведен в мемуарах Конрада.