Ливонский поход Ивана Грозного. В. В. Новодворский

      24

      Ход дипломатических сношений Речи Посполитой с Иоанном представляется в исторических сочинениях неопределенно или даже сбивчиво, что объясняется отсутствием даты в документе, дающем нам отчет о посольстве Воропая (Тургенев, I. 229–232). Карамзин (IX. 215–219, изд. 1852) относит, по-видимому, аудиенцию этого гонца у Иоанна к сентябрю 1572 г., ибо, передав слова царя Воропаю, продолжает рассказ следующим образом: «За сим Иоанн, в глубокую осень, выехал из Москвы, с обоими сыновьями, чтобы устроить войско в Новегороде и сдержать данное королю шведскому слово», т. е. начать с ним войну, а из примечания 412 явствует, что царь выехал из Москвы 21-го сентября. Соловьев, кн. II (изд. 1894 г.) столбец 239, замечает, что «от приезда Воропая до приезда нового посла литовского, Гарабурды, прошло месяцев шесть», т. е. относит аудиенцию Воропая тоже к сентябрю, так как Гарабурду царь принимал в конце февраля 1573 года. Трачевский (Польское безкоролевье, Москва, 1869, стр. 252) выражается слишком туманно: «В начале 1573 года Иоаан Грозный получил разом несколько грамот из Польши и Литвы. Около того времени, когда он выслушал просьбу Литовцев, привезенную его собственным гонцом, в Москву прибыл Федор Зенкович Воропай». Московский гонец был в Литве в конце сентября, Иоанн уехал из Москвы 21-го сентября в Новгород и был там еще в начале 1573 года, поэтому изложение Трачевского надо признать сбивчивым. Между тем сам Иоанн указывает на сентябрь, как на время, когда он принимал Воропая (см. прибавление I). Трачевский (1. с. 252) считает инициаторами посольства Воропая панов, присутствовавших на кнышинском съезде, но это неверно. Постановления кнышинские подписали одни лица (см. Bibl. Ordyn. Kras. Rok 1871. 426–427), Иоанн же в своем письме (см. то же прибавление) называет других лиц, как тех, которые прислали к нему Воропая.