Офисный дневник девушки по вызову. Бель де Жур
то, что кто-то может осуждать меня. Могу только догадываться, что записано в моей медкнижке. Может быть, «удивительно добросовестна для шлюхи»?..
Могу только догадываться, что записано в моей медкнижке. Может быть, «удивительно добросовестна для шлюхи»?..
И вот, наконец, тот, что произошел совсем недавно. Я в конце концов сказала агентству «нет». Может быть, я поймаю Джайлса на слове – насчет работы, не насчет секса, – а может, и не стану. Но в любом случае это стало превращаться в неразрешимую проблему. Было как-то легче разделять работу и жизнь, пока жизнь не включала в себя еще одну работу.
Я снова пошла на лестницу (где на сей раз не было хихикающих секретарш). Мне потребовались три попытки, но под конец я набралась достаточно храбрости, чтобы позвонить. Менеджер восприняла новость хорошо, то есть решительно. Думаю, на этот раз она поняла, что я говорю серьезно. К тому же пройдет месяц или два – и я готова спорить, что она и имени моего (рабочего) не вспомнит. Уж в чем Лондон не испытывает недостатка, так это в кисках. В смысле, если вы готовы платить.
Вторник, 20 сентября
Пришла на работу по-прежнему в приподнятом настроении после разговора с менеджером. Сумка в нижнем ящике стола? В ней больше нет необходимости! Нет необходимости вписывать экстрапрочные презервативы в мой еженедельный бюджет или держать два отдельных ящика для белья, один – для клиентов, другой – на каждый день. Я послала Этому Парню SMS:
«Сделала это! Люблю, твоя вновь законопослушная подружка хх».
А в ответ – тишина. Ну да, это было нарушением нашего негласного соглашения – никогда не упоминать о моей работе; но я подумала, что он должен об этом узнать одним из первых.
Среда, 21 сентября
Выкинула сумму, равную примерно своей месячной зарплате, на небольшой шопинг. Упс! Что я могу сказать? Сияющие витрины Олд-Бонд-стрит взывали ко мне, и я не нашла в себе сил устоять. Воображаю, что скажет Этот Парень, когда заметит (а он заметит), так что пришлось заметать следы и прикупить кое-какие безделушки для него. А еще пытаюсь изобрести оправдание (для себя, Этого Парня и в особенности для моего банковского менеджера), например, отказываясь от покупки туфель в течение десятилетия или около того.
Встретилась со всеми А, чтобы пообедать и обрести столь необходимую мне упорядоченную картину мира.
– Знаете, я, как мужчина, осознаю, что мое заявление граничит с поводом для изгнания из секса, – проговорил А2. – Но если я увижу еще одно сделанное папарацци фото гузна[22] Перис Хилтон, то могу расстаться с этим понятием пожизненно.
– Сверкать щелью – это теперь новый бренд, – подтвердил А1. – И ты прав, лучше мы примем твою сексуальную отставку прямо сейчас.
– Блин, это жестоко, – возразила я. – Разве он не может просто заделаться геем?
– Разумное предложение, – кивнул А4.
– Кстати, может быть, и ты тоже? – подхватила я. – И, естественно,
Еще в университете мы с А1 решили, что слово «п**да» исчерпало свои оскорбительные возможности – в основном потому, что мы использовали его так часто и с таким невниманием к контексту. Так что было необходимо придумать такое слово, которым можно было бы пользоваться, когда действительно хочешь, чтобы объект оскорбления оскорбился. Ядерный вариант, если хотите. И словом этим, други мои, было «гузно». И попробуйте придумать оскорбление, от которого кожа на черепе задвигается так же, как от этого! (