.
убегать от страшных лесных пожаров. Огня он боялся. Вытянув мокрую морду, лось жадно принюхивался.
– Ух ты! – услышала Лариса за своей длиной приглушенный тревожно-радостный голос рабочего, и раздался сухой щелчок взведенного курка.
Попугаева обернулась и бросилась к Белкину.
– Не бей!.. Федюня, не надо!..
Но того уже никакая сила не могла удержать. Белкин целое лето мечтал подстрелить крупную дичь, но все не удавалось. А тут – такая удача! Им овладел азарт охотника, понимавшего, что это его единственный и, возможно, последний шанс в этом полевом сезоне. Закусив нижнюю губу, Белкин побледнел лицом и, слившись с ружьем, целился в лося.
– Пожалей!.. – крикнула в отчаянии Попугаева, бросая скомканное полотенце в Белкина, надеясь помешать выстрелу.
Но он грянул гулким раскатистым громом. Попугаева грустно повернулась к реке, посмотрела на противоположный берег. А там красавец лось все так же напряженно стоял по щиколотку в воде, вытянув вперед свою голову и закинув рога к спине.
– «Черт!.. Кто мушку сбил! – выругался Белкин, нервно перезаряжая ружье. – Не мог промазать за тридцать метров!..
И тут, к их удивлению, лось неуверенно сделал пару шагов и рухнул на мелководье, на прибрежные камни.
– Все ж таки попал! Попал! – возликовал Белкин и, бросив ружье, размахивая руками, побежал к реке, спеша перебраться по скользким камням на тот берег.
Быстрые северные реки не прощают небрежности. В бурлящем потоке, когда заходишь выше колен, устоять трудно. Без палки нипочем не удержишься, обязательно нужна третья точка опоры. Поток дважды сбивал Федора, и он с головой окунался в ледяную воду.
– Эх ты, охотник, – в сердцах вымолвила Попугаева и принялась стаскивать в реку надувную резиновую лодку.
Переправилась благополучно, но значительно ниже, пришлось против течения тянуть лодку. А это не так-то легко. Лариса шагала по воде, ругая и глупого лося, который вышел к водопою в неурочный час, и незадачливого охотника. Что там ни говори, а полдня, если не больше, пропадет. Никакая работа сейчас на ум не пойдет, никаким приказом Федора не заставишь бить шурфы и держать лоток. У него в голове лишь одно – скорее разделать лося, нажарить свежего мяса… Одним словом, выходной день, которого давно не было.
Федор Белкин, посиневший от холода, в мокрой, прилипшей к телу одежде, подпрыгивал на берегу возле убитого лося, словно исполнял какой-то ритуальный танец папуасов.
– Ух!.. Ах!.. Ух!..
– Хватит радоваться, – сказала Попугаева. – Надо свежевать, а то мясо будет плохое.
– Не… нечем, – вымолвил с дрожью в голосе Федор, продолжая прыгать, чтобы согреться. – Но… нож у… уплыл, ко… когда па… падал…
– На, возьми мой, – она протянула ему складной ножик. – Работай, а я костер разожгу.
Попугаева насобирала сухих листьев, веток, раздула пламя. Потом помогла Федору, и они вдвоем свежевали тушу лося.
– Жирный, – сказала Попугаева и деловито похлопала по холке.
– Странная вы,