Таинственный незнакомец. Марк Твен
им сказать.
Когда мы проходили через гостиную, то увидели, что Маргет играет на клавикордах со своей ученицей Мари Люгер, и это значило, что к Маргет вернутся и все остальные ученики. Маргет вскочила и со слезами принялась благодарить нас за то, что мы спасли от беды ее и ее дядю, а мы ей сказали, что мы тут совсем ни при чем. Это был уже третий раз, что она нас благодарила. Уж такая была она девушка: если кто-нибудь сделает для нее хоть какую-нибудь безделицу, она будет век благодарна. Мы не мешали ей выражать свои чувства. В саду мы встретили Вильгельма Мейдлинга. Близился вечер, и он пришел пригласить Маргет прогуляться с ним у реки, когда она кончит урок. Мейдлинг был молодой адвокат, он пользовался популярностью у нас в городке, дела его шли потихоньку, но все же успешно. Он и Маргет с детства любили друг друга, и Мейдлинг не покинул в беде священника, как это сделали все другие, а был в это время с ним. Маргет и отец Питер оценили верность молодого юриста. Он не обладал выдающимся дарованием, но был приветливым добрым малым, а это тоже немалый талант и помогает всем в жизни. Вильгельм Мейдлинг спросил нас, скоро ли окончится у Маргет урок, и мы сказали, что он уже близок к концу. Может быть, это было так, а может быть, и не так. Мы знали, что он с нетерпением ждет окончания урока, и нам хотелось его порадовать.
Глава V
На четвертый день после всех этих событий астролог вышел из своей полуразрушенной башни и, направляясь в деревню, как видно, узнал о случившемся. Он отозвал нас в сторону, и мы рассказали ему все, что было возможно, – так как ужасно боялись его. Он погрузился в раздумье и думал долго. Потом спросил:
– Сколько денег было в кошельке?
– Тысяча сто семь дукатов, сэр.
Тогда он сказал, словно вслух размышляя:
– Странная история... Оч-чень странная. Удивительное совпадение. – И стал нас снова расспрашивать и заставил еще раз все рассказать до конца. Потом он сказал:
– Тысяча сто шесть дукатов. Немалые деньги.
– Тысяча сто семь, – поправил его Сеппи.
– Сто семь, говоришь? Дукатом больше, дукатом меньше – не имеет значения. Но сперва ты сказал – тысяча сто шесть.
Мы знали, что он не прав, но опасались противоречить ему. Наконец Николаус сказал:
– Если мы ошиблись, то извините нас, но там было ровно тысяча сто семь дукатов.
– Пусть это тебя не тревожит, друг мой. Я только хотел отметить, что ты и твои друзья в этом путаетесь. Да и не удивительно, прошло уже несколько дней, от вас нельзя теперь требовать точности. Когда нет особых примет, чтобы твердо запомнить счет, память часто нам изменяет.
– Такие приметы были, сэр! – возразил ему быстро Сеппи.
– Какие же, сын мой? – спросил астролог безразличным тоном.
– Мы считали монеты по очереди, и у всех получалось тысяча сто шесть дукатов, потому что одну монету я спрятал. А когда пришла моя очередь, я положил ее снова и сказал: «Вы ошиблись, здесь тысяча сто семь. Пересчитайте». Они посчитали еще раз и удивились. Тогда я сказал им, что спрятал монету.
Астролог