Натюрморт с серебряной вазой. Наталья Солнцева

      Это был странный и страшный человек. Его звали Иммануил Людвигович Раметов. Сложно произнести даже на трезвую голову, да? А если еще выпить для храбрости, то язык точно заплетется. Тогда Раметов разгневается. Его жутко бесит, когда кто-нибудь ошибается в произнесении сих «священных слов». При этом лицо Раметова бледнеет, глаза наливаются кровью, а рот кривится на сторону. Кажется, еще чуть-чуть, и в уголках его губ начнет пузыриться пена, как у припадочного.

      Должно быть, во избежание припадка Раметов требует, дабы все обращались к нему исключительно по фамилии. Господин такой-то. Что ж, весьма разумно.

      Магазин «Раритет», которым владел Раметов, находился в старом доме на улице Бахрушина. Этот магазин был под стать хозяину. Довольно мрачное помещение с добротными витринами вдоль стен, с гулкой тишиной, где каждый шелест и шорох многократно подхватывался и усиливался эхом. Обветшалая лепнина на потолке, пыльный хрусталь люстр, массивные багеты, обрамляющие сцены из давно минувшей жизни, колокольчик у двери, возвещающий о долгожданном посетителе.

      По правде сказать, покупатели в «Раритет» заглядывали редко. Тем более удивляло полное равнодушие хозяина к сему досадному факту. Он словно не нуждался ни в сбыте своего залежалого товара, ни в деньгах. Вход в магазин и тот располагался не с фасада, а с обратной стороны здания. Чтобы попасть в «Раритет», нужно было зайти во двор – о чем ничто не сообщало. Хозяин не позаботился о самой примитивной вывеске. Разве не удивительно, что господин Раметов не стеснялся в средствах, ездил на приличной машине и одевался со своеобразным щегольством?

      Виктора поразила его внешность и манера одеваться. Перед ним стоял коренастый мужичок – явно не голубых кровей, – с брюшком, с нарочито выпяченной грудью и гордо посаженной головой. Волосы его курчавились, и в них не проблескивала седина. Хотя Раметову можно было дать не меньше чем лет пятьдесят. Гладко выбритые щеки чуть свисали, а нос и нижняя часть лица были по-бульдожьи приплюснуты.

      Если бы не круглые темные глазки, от которых оторопь брала, то хозяин «Раритета» смахивал бы на собаку. Но у собак глаза другие – даже у злых. А Раметов смотрел с хищной и хладнокровной дикостью. От такого пощады не жди.

      Когда Виктор впервые отворил дверь магазина и очутился тет-а-тет с Раметовым, тот холодно усмехнулся, поправил белоснежное кружевное жабо и хрипло осведомился: «Чем могу служить-с?»

      Между тем весь его вид говорил об обратном. Служить сей господин никому не собирался, а напротив, норовил этак все устроить, чтобы прислуживали ему.

      Виктор пришел наниматься на работу, о чем робко сообщил Раметову, ежась под пристальными глазами-буравчиками.

      – Кем же вы желаете у меня работать? – удивился хозяин магазина. –