Отец и сын (сборник). Георгий Марков
штаба по свержению советской власти. Звонарев – полковник Сновецкий – начальник оперативной части этого штаба. Прошу любить и жаловать!
Исаев от удивления причмокнул языком.
– Большие чины пожаловали! Проходите, ваши высокоблагородия. Мой дом – ваш дом.
– А в доме посторонние есть? – строго спросил Касьянов.
– Никого.
– А кто живет из своих?
– Жена и внучка-малолетка. Спят уже.
– А где разместил наших офицеров?
– На заимке, поблизости отсюда.
– Веди.
Порфирий Игнатьевич пошел впереди, на середине двора опасливо оглянулся, подумал: «А вдруг все обман и никакие они не полковники, а самые неподдельные коммунары?» Испуг продолжался одно мгновение. «А зачем коммунарам прятаться? Явился же тогда Бастрыков открыто и просто», – успокоил себя Порфирий Игнатьевич.
На крыльце Исаев снова чуть придержал полковника. Он с умыслом не торопился теперь. «Если Устиньюшка не дура, то она должна прибрать на столе, чтоб следов попойки не осталось», – думал Порфирий Игнатьевич.
В сенях и в прихожей хозяин снова чуть помедлил. Когда он ввел полковников в столовую, Устиньюшка с помощью Надюшки успела уже перетащить грязную посуду в кухню. Остатки закусок и жареного лежали на свежих тарелках, и можно было подумать, что в этом доме только то и делали, что ждали, когда пожалуют их высокие благородия. «Ай, душка моя, молодец ты! Не ударила перед высшим сортом в грязь лицом!» – мысленно поблагодарил Порфирий Игнатьевич супругу. А полковники обратили свое внимание прежде всего на стол.
– Это хорошо, Порфирий Игнатьич, что закусить приготовил. Проголодались мы зверски, – глотая слюну, сказал Касьянов, а Звонарев удовлетворенно хмыкнул.
– А как же! У меня с утра сегодня было предчувствие: кто-то прибудет важный, – присочинил Порфирий Игнатьевич. Но тут васюганский купчик хватил через край.
Полковники взглянули на него, как кипятком обожгли.
– Ну, ты ври, да не завирайся, – прогудел Касьянов, нисколько не заботясь о вежливости. – Предчувствие у него было! Пьянствовал ты целый вечер! В твой дом входишь, как в пивную бочку влазишь. Так и шибает спиртным.
– И небось все до капельки вылакал и нам не оставил, – впервые подав голос, сильно заикаясь, сказал Звонарев.
«Он потому-то и молчит, что заика», – про себя отметил Порфирий Игнатьич; а вслух воскликнул:
– Что вы, Христос с вами! «До капельки вылакал!» Да для таких особ я из-под земли достану.
Исаев выскочил в прихожую и вернулся с бутылками в руках.
– Быстро «под землю» слазил, – смягчившись, засмеялся Касьянов.
Порфирий Игнатьевич прикрыл двери в прихожую и спальню, пригласил гостей к столу, придвинул им хрустальные рюмки.
– Стаканы давай. Мы не дети, – отодвинул рюмки Касьянов. – Пьем по-мужицки. Один раз из большой посуды.
Порфирий Игнатьевич принес тонкие стеклянные стаканы, и Касьянов наполнил их до самых краев. Самому хозяину он не предложил