Фигура легкого эпатажа. Дарья Донцова
несколько записных книжек, пара блокнотов и… подарочный набор декоративной косметики «Принцесса». Сверху, на яркой упаковке напечатан слоган «Как у мамы, только лучше», а под ним шариковой ручкой было приписано четким округлым почерком: «Тебе от меня!»
– Давай сюда, – с легким раздражением приказал Антонов и поставил ящик на место.
Я вздохнула. Нет, все-таки дедушка любит Китти, приготовил внучке подарок и даже сделал на нем трогательную надпись. Просто профессор имеет свои взгляды на воспитание, он считает, что капризы нельзя гасить подношениями. Кстати говоря, абсолютно верная позиция. Антонов порадует Китти, но только не сейчас, а когда та станет себя хорошо вести.
Дверь кабинета скрипнула, в комнату вошел шофер.
– Звали, Михаил Петрович?
– Где ты ходишь? – снова начал злиться профессор. – Звоню, звоню, не отвечаешь…
– Простите, на заправке был, – начал оправдываться водитель.
– Ладно, – отмахнулся хозяин и вытащил из ящика стола набор «Принцесса», – отвези живо. Что-то у меня голова заболела…
– Уже умчался, – воскликнул шофер и исчез.
Я слегка удивилась, значит, подарок предназначался не Китти.
Антонов выдвинул другой ящик стола, и я увидела, что он набит деньгами. Хозяин вытащил одну из пачек тысячерублевых купюр, перехваченную тонкой розовой резинкой.
– Тут сто тысяч, пробегись по магазинам, – улыбнулся «папа».
– Вы с ума сошли! То есть, извините, спасибо, не надо! – воскликнула я. – Сидите спокойно, сейчас принесу вам лекарство. Наверное, вы съели слишком много шоколадных конфет, выпили сладкой воды, вот вас и затошнило…
– Валокордин, – жалобно попросил Михаил Петрович, – сорок капель, меня эта доза успокаивает. Выпью и поеду в город.
Я внимательно посмотрела на «отца». Похоже, хозяину шикарного особняка на самом деле было дурно. Щеки и лоб Михаила Петровича покрывала зеленоватая бледность, глаза провалились, губы посинели.
– Сорок капель валокордина? Сейчас принесу! – воскликнула я, направляясь к двери.
– Спасибо, детка, – прошелестело за спиной.
В столовой обнаружилась одна Кира, спокойно наливавшаяся кофе.
– Где у вас валокордин? – нервно воскликнула я.
– Что? – промямлила жена Константина.
– Валокордин.
– Что?
– Сердечные капли. Лекарство, – ответила я, испытывая яростное желание схватить апатичную стокилограммовую тушу за жирные плечи и трясти до тех пор, пока Кира не прекратит мерно, словно корова траву, жевать ватрушку.
– Вам зачем?
Вот замечательный вопрос! Ясное дело, хочу при помощи валокордина помыть окна! Но, увы, я не имела права ответить Кире таким образом, я же должна ей понравиться.
– Михаилу Петровичу плохо, он просил накапать сорок капель, – пояснила я.
– А-а-а… – протянула равнодушно «заботливая» невестка и снова вонзила безупречно белые зубы в булочку.
На секунду я оторопела. Потом