Пассажир. Жан-Кристоф Гранже
на третье.
Матиас Фрер представлял собой типичный образец мрачного красавца. Черты лица правильные, но мимика! Мимика выдавала в нем внутреннее беспокойство. Темные до черноты глаза, надежно хранящие все секреты своего обладателя. Еще более черная волнистая шевелюра. Прямо-таки романтичный герой, дьявол его побери! Одежда… К одежде очевидно равнодушен. Халат весь мятый, как будто он в нем спал. Но, как ни странно, это только добавляло ему сексапильности…
Успокойся, Анаис! Ей уже случалось смешивать в одну кучу работу и чувства, и ни к чему хорошему это не привело. В любом случае позиция, занятая психиатром, ее совершенно не устраивала. Он будет до последнего защищать интересы своего подопечного, наплевав на ее расследование. И уж точно не бросится к телефону, стоит ему узнать что-нибудь новое…
А вот и щит с указателем поля для гольфа в Леже. Если честно, она радовалась возможности работать в воскресенье. По меньшей мере, не придется киснуть на диване, слушая «Wild horses»[8] в исполнении «Роллинг стоунз» или «Perfect day»[9] Лу Рида. Работа – вот последняя надежда всех потерпевших крушение в личной жизни.
Поле для гольфа начиналось сразу за рядом длинных деревянных строений пепельного цвета, архитектурой напоминавших постройки Багамских островов, – обшитых вагонкой из лиственницы, с кровлей из виргинского можжевельника. Зеленеющие ложбины обступали их серые стены с обеих сторон неким дополнением к обязательной программе.
Анаис завела машину на парковку, втиснувшись между внедорожниками «порше-кайеннами» и «астон-мартинами». Выбираясь наружу, она больше всего хотела плюнуть на какой-нибудь сияющий капот, а то и вовсе расколотить парочку зеркал заднего вида. Она ненавидела гольф. Ненавидела буржуазию. Ненавидела Бордо. Ненавидела до такой степени, что возникал закономерный вопрос: зачем она сюда вернулась? Впрочем, ненависть тоже нуждается в подпитке. Ее надо кормить, как кормят хищника. Лично ей эта негативная энергия помогала выстоять в трудные периоды жизни.
Она пешком дошла до «Клаб-хауса». И, уже переступая порог, вдруг представила себе, что вот сейчас столкнется нос к носу с отцом. Она все время боялась, что рано или поздно это случится. Лишняя причина держаться подальше от этого города.
Она окинула быстрым взором гостиные, заглянула в бутик, торговавший спортивным инвентарем. Ни одного знакомого лица. Оказываясь в местах, подобных этому, где собирались так называемые сливки общества, она со страхом ждала, что кто-нибудь признает в ней дочь Шатле. Связанный с этим именем скандал, прогремевший в высших кругах Бордо, не забылся до сих пор.
Она прошла в бар. Странно, но пока никто не попросил ее, явившуюся в джинсах и подкованных металлом сапогах, покинуть помещение. Любители гольфа, в основном мужчины, сгрудились вокруг полированной барной стойки. Все, как один, были одеты в приличествующие месту костюмы. Брюки в клетку. Обтягивающие вязаные свитера поло. Ботинки, подбитые гвоздями.
«Дикие лошади»
«Идеальный день»