Острые предметы. Гиллиан Флинн
главная улица Уинд-Гапа, ей-богу. На ней есть салон красоты, скобяная лавка, хозяйственный магазин (под вывеской «Хозяйственный магазин») и библиотека в двенадцать стеллажей. Еще «Одежда от Кэнди», где продаются джемперы, водолазки и свитера с изображением уточек и домиков. Лучшие женщины Уинд-Гапа – в основном учительницы, домохозяйки с детьми и продавщицы таких магазинов, как «Одежда от Кэнди». Может быть, через несколько лет в городе откроют кофейню «Старбакс», и тогда у него появится стиль, которого так не хватает, – популярный, фасованный, рекомендованный специалистами. А пока тут хотя бы есть дешевая закусочная, принадлежащая одной семье, не помню фамилии.
На Главной улице было пусто – ни машин, ни людей. По тротуару бежала собака, но никто ее не звал, хозяина поблизости не было. На всех фонарных столбах – зернистые фотокопии портрета девочки, приклеенные желтым скотчем. Припарковав машину, я сорвала один листок, криво прилепленный на высоте детского роста. Объявление было написано от руки, сверху – жирными буквами, похоже, несмываемым фломастером. Заголовок: «Пропал ребенок». С фотографии смотрела темноглазая девочка с непомерно большой шевелюрой. Шкодливая улыбка, в глазах чертики. Учителя наверняка считают ее трудным ребенком. Мне она понравилась.
Натали Джейн Кин
10 лет
Ушла из дома 11 мая.
В последний раз ее видели в парке Якоб Дж. Гаретт; была одета в голубые джинсовые шорты и красную полосатую футболку.
Если вы знаете о местонахождении девочки или владеете какой-либо информацией, пожалуйста, позвоните по телефону: 555-7377.
Я надеялась в полицейском участке услышать, что Натали Джейн нашли, целой и невредимой. Может быть, она заблудилась в лесу, вывихнула ногу или сбежала из дома, а потом передумала и вернулась. Тогда я бы села в машину, уехала в Чикаго и больше ничего не стала выяснять.
Переулки были пустынны – половина жителей ушла на поиски в лес, расположенный в северной части города. Секретарь разрешила мне подождать начальника полиции Билла Викери, который скоро должен был прийти на обед. Обстановка в комнате ожидания была фальшиво-уютной, как в приемной стоматолога. Я села в оранжевое кресло и стала листать рекламный каталог. В розетке на стене шипел электрический освежитель воздуха, распространяя запах, который, по мнению производителя, должен напоминать летний бриз, но чувствовался почему-то только едкий запах нагретой пластмассы. Через полчаса я просмотрела три журнала и начала испытывать тошноту от «летнего бриза». Когда Викери наконец пришел, секретарша кивнула в мою сторону и прошептала с лютым отвращением: «Пресса!»
Викери оказался дядюшкой лет пятидесяти, худым и взмокшим. Влажная рубашка прилипла к груди, а форменные брюки сморщились – на том месте, где должен быть зад.
– Пресса? – уставился он на меня сквозь увеличительные линзы бифокальных очков. – Какая пресса?
– Господин Викери, я Камилла Прикер, корреспондент чикагской газеты «Дейли пост».
–