Рыцарь на золотом коне. Диана Уинн Джонс
нацепил их. Посмотрел на табличку с названием улицы, потом на часы и зашагал гораздо быстрее в том направлении, куда им было нужно.
– Я тоже перепугался до полусмерти, – сказал он, – если тебя это утешит.
– Но вы хоть что-то делали! – возразила Полли, окончательно запыхавшись от спешки.
Они дошли до следующей улицы, и только там у нее открылось второе дыхание.
– Откуда вы знали, что делать? – спросила она. – Вы знали!
Они свернули за очередной угол, причем Полли так и крутанулась на длинной руке мистера Линна.
– Лаурель научила меня обращаться с лошадьми, – сказал мистер Линн.
Они очутились напротив небольшого парка. Вся ограда была завешена афишами с надписями: «КЛОУНЫ, КЛОУНЫ, КЛОУНЫ!!!» На деревьях петлями болтались цветные электрогирлянды. «ЦИРК ДЖЕКА» – гласил полотняный транспарант над воротами. Играла музыка, пахло потоптанной травой и зверями. Полли разглядела бело-оранжевое сияние огромного шатра над будкой билетера у входа.
– Ага, вот откуда взялся этот конь! – сказал мистер Линн. – А я-то думал… – Он посмотрел на Полли сверху вниз. – Ты как?
– Да ничего, – уныло ответила Полли. Мистер Линн замедлил шаг и посмотрел на Полли внимательнее.
– Послушай, – сказал он. – Ты же наверняка понимаешь: когда герои совершают свои подвиги в нынешние времена, у всего должно быть подходящее современное объяснение. Если все догадаются, что я на самом деле Тан-Кул, будет нехорошо, верно ведь? Этот цирк – всего лишь прикрытие.
Полли благодарно улыбнулась, хотя в глубине души понимала: в том, что с ней делается, виноват не цирк, а то, каким голосом мистер Линн говорил о Лаурели.
– Неважно, – сказала она, когда они зашагали дальше. – Все равно вы герой. Если не считать ругани. Но это тоже, наверное, для отвода глаз.
Мистер Линн коротко и виновато хохотнул. Значит, так он смеялся не только на похоронах. Так он смеялся всегда.
– Считай это симптомом новичка, – сказал он. – Опытные герои никогда не ругаются.
– Я тоже буду героем, – пропыхтела Полли. – Вот прямо сейчас и начну учиться.
Когда они добрались наконец до адвоката, было уже поздно и мама стояла на тротуаре, а рядом ждало такси. Мама была в таком состоянии, что едва взглянула на мистера Линна.
– Полли, идем! – бросила она. – Час пик, я не представляю себе, когда мы доберемся домой. Попрощайся! – добавила она, загружая Полли в такси.
Это был единственный знак внимания мистеру Линну, который учтиво открыл перед мамой дверцу. И когда такси тронулось, не мама, а Полли спохватилась и крикнула:
– Спасибо, что присмотрели за мной! Странно, что Айви не напомнила ей о вежливости, – обычно она придавала этому очень большое значение, – однако по всему было видно: мама, как говорится, в полном раздрае.
К несчастью, раздрай был молчаливый. Полли не терпелось рассказать маме про чай, про квартиру мистера Линна, а главное – про коня, но Айви сидела, отгородившись своим молчанием, словно колючей проволокой,