Приключения Альки Руднева. Идиллия Дедусенко
из Владикавказа в Ростов к бабушке, да маму с поезда сняли, в больницу положили… А мы с братом на улице оказались.
Голос у Лоры задрожал, она будто с трудом выдавила:
– У нас даже на хлеб нету… Мама… в больнице… умирает…
При этих словах Алька, душа которого и без того была растревожена ночными воспоминаниями, заскулил, и слезы потекли из его глаз ручьями. Он пытался вытереть их рукавом свитера, но они лились без остановки. Все пассажиры, как один, потянулись за кошельками, потому что так искренне плакать не смог бы ни один самый выдающийся артист.
У Альки еще не просохли слезы, как Лора потащила его в следующий, только что прибывший автобус. Они «паслись» на автовокзале весь день, даже перекусить было некогда. «Артист» после них собирал крохи: предательница Маруся приносила гораздо меньше прибыли, чем горькие Алькины слезы.
Вечером, пересчитывая дневной доход, Лора восторженно восклицала:
– Ну, артист! В натуре! Он та-а-ак плакал! Чуть автобус не затопил!
Сумма, очевидно, была достаточно высокой, и Лора весь вечер добродушно смеялась. Дважды пересчитав деньги, она сунула Альке десятку:
– Держи на мороженое.
Вовчик тоже был доволен, сказав, что сегодня он поймал удачу за хвост. Причем тут портняжное дело, Алька понять не мог, как не мог понять до конца всего, что с ним самим приключилось. За день он так устал и за ужином опять так наелся, что едва доплелся до своего матраса. Хотел снять хотя бы свитер и брюки, но тетя Люба предупредила, пыхнув дымом:
– Не советую, замерзнешь на полу. Не топят же еще.
Алька свалился, как был, натянул на себя тонкое одеяло и, прежде чем провалиться в сон, услышал бурчание тети Любы:
– Лохотрон работает…
Ее слова донеслись словно откуда-то издалека, мальчик уже не мог вникнуть в их смысл, потому что мгновенно и крепко заснул.
Восстание раба
На исходе второй недели запахло скандалом. Лора, подсчитывая добычу, выговаривала:
– Дармоед! Совсем плакать перестал!
– У меня все слезы вытекли, – оправдывался Алька.
– Как хочешь, а выдавай слезу, за твое теперешнее нытье почти ничего не дают! Хоть луком глаза натирай!
Сначала Алька стыдливо опускал голову, а потом немного осмелел, считая упреки Лоры несправедливыми: ей одной и этого бы не дали, и она напрасно обзывает его дармоедом. Он с вызовом поднимал голову и молчал, что Лору еще больше злило. Теперь он уже точно знал, что участвует в мошенничестве, выжимая «сиротской» слезой деньги у доверчивых пассажиров. Временами стыд захлестывал его, и он опускал голову пониже, чтобы никто не заметил, как его лицо заливается краской. Лора сзади шпыняла мальчишку в спину, когда ей казалось, что он недостаточно жалобно плачет. Но Алька, действительно, выплакал уже все слезы и по маме, и по своей горькой судьбе, а притворяться он почти не умел, и его наигранный скулеж не вызывал жалости.
Спать Алька уходил рано, и однажды, закрыв глаза, но еще не уснув, услышал разговор «кожаной» парочки. Двери в обеих комнатах были открыты, да и говорили они достаточно громко.
– С