Патриархи и президенты. Владимир Бушин
вокруг касьяновского или солженицынского поместья в Троице-Лыково: кто прибежит первым, тот и прав.
Засмеялся Балда лукаво:
«Чего ты это выдумал, право.
Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою…
Это было б лишь времени трата.
Обгони-ка моего меньшого брата».
Надеюсь, читатели помнят, чем дело кончилось: Балда с помощью невинной уловки заставил-таки российских чертей платить прогрессивный налог, как в Англии, и те начали с тоски вымирать. Вот бы нашему президенту взять пример с Балды!
Вспомнив этот эпизод, я подумал: а не сыграть ли и мне в неоконченном по сути споре роль меньшого брата академиков?
В этом качестве, а также как солдат Великой Отечественной войны я встретился бы со святым отцом и прежде всего спросил, в каких войсках товарищ Гундяев служил. Случаем, не в кавалерии? Не в разведке? Или на Балтийском флоте, корабли коего уже в нынешнем сане посетил еще в 1992 году? Явившись в том же году на Всеармейское офицерское собрание, митрополит заявил: «Церковь окружила людей ратного труда заботой, вниманием и любовью» (Наш современник, № 5, 92).
Прошло 15 лет, и сейчас я спросил бы: что именно означают эти несколько отвлеченные слова, что конкретно за ними стоит, кроме молитв будто бы «за каждым богослужением»? Может быть, «забота» означает, что церковь построила на свои средства дома для военнослужащих? А «любовь»– это школы для их детей, больницы? А «внимание» – кого-то вызволили из чеченского плена? Что, говорю, именно? Ведь не раз приходилось читать, что Ельцин предоставил РПЦ какие-то весьма выгодные возможности в торговле вином и табаком и что тут хорошие деньги. Об этом напоминают некоторые участники и нынешней дискуссии. Они правы? А я еще спросил бы, что двигало высоким иерархом, когда он на том офицерском собрании уверял слушателей, будто все «семь десятилетий советское общество потешалось и глумилось над памятью православных священников и яростно топтало могилы их» (там же). И зачем святой отец поносил с трибуны «сталинскую империю», все «последние семь десятилетий» советских, еще и утверждая, что они «не имеют ничего общего с исторической общностью народов, населяющих наше Отечество» (там же).
Сталин в знаменитой отповеди Демьяну Бедному за его фельетон «Слезай с печки!» и другие, в которых тот стал «провозглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских», – Сталин тогда, еще в 1930 году, заявил, что, не говоря уж о крестьянах, но даже «русские рабочие, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими» (Сталин И.В. Соч. Т. 13, С. 25). Не перестали! Были русскими и остались русскими. А вы – «ничего общего»! А вы – Советскую эпоху, сделавшую родину великой сверхдержавой, на свой лад изображаете сосудом мерзости и запустения. Вы, святой отец, далеко превзошли баснописца и фельетониста Демьяна Бедного, по выражению Троцкого, «кавалериста слова».
Как же рядом с приведенными фактами выглядит