Божественная охота. Юлия Фирсанова
тонувшую в белопенном кружеве рубашки. По правую сторону от принца на мраморном столике стояли ваза с отборными фруктами и графин красного вина, из которого услужливый немой раб наполнял бокал хозяина. Конечно же хрустальный бокал. Мужчина обожал любоваться игрой света в гранях хрусталя и багряными бликами напитка.
Но постепенно сквозь свое отрешенно-ленивое состояние Энтиор начал ощущать внутренний зуд, какое-то беспокойство, отдаленно напоминающее заклятие связи, но не дающее представления о персоне вызывающего. Когда ощущение обрело четкость, принц понял, что происходит, и чуть удивленно, но не без удовольствия, коротко улыбнулся, радуясь возможности поразвлечься. Бог нашарил на столе тонкий короткий стилет и заложил в книгу, отмечая прочитанные страницы. Стройные мускулистые ноги взметнулись в воздух, одним грациозным прыжком мужчина выбрался из кресла и быстрым шагом вышел с застекленной террасы. Отдых закончился.
Энтиор прошел в одну из комнат в подвальном этаже своего замка, дверь в нее была видна только принцу, и только его длань могла распахнуть ее. Найдись же в замке самоубийца, который решил бы тайком пробраться в заветное помещение, его смерть была бы не только долгой и мучительной, но весьма живописной. Бог боли не слишком жаловал магию, но кое-какие заклятия, особенно связанные с тонкостями профессии, ему удавались превосходно, хоть мужчина и заявлял, кокетничая, что предпочитает яды и традиционные пытки, по части которых был гением.
Едва принц ступил под своды тайной комнаты, пол озарился серым призрачным светом, весьма непривычным для апартаментов Энтиора, предпочитавшего тона, выигрышные для своей неестественно-белой, светящейся кожи. Бог прошествовал к черному постаменту в две трети среднего роста мужчины и взял с кованого треножника предмет. Это был медальон черненого серебра. Хорошо отполированная середина украшения без каких бы то ни было насечек или гравировки обрамлялась сложным плетением металлических нитей, напоминавших колючие стебли или прихотливо изогнувшихся змей. Рассмотреть его более внимательно никак не удавалось. Да владелец медальона и не собирался этого делать. Он надел предмет на шею и перешел к шкафу – единственному, не считая постамента, предмету мебели в комнате. Из его недр Энтиор – тот самый элегантный и манерный бог, что и пуговицу на рубашке никогда не застегивал без помощи камердинера, лично извлек черный шелковый балахон и надел его. Глубокий капюшон закрыл прекрасное лицо мужчины тенью.
Еще раз улыбнувшись самому себе – хищная и заинтересованная вышла улыбка! – принц положил длань на обжигающе ледяную поверхность медальона и покинул тайную комнату.
Возник Энтиор несколькими Уровнями выше, в закрытом дворе огромной крепости, сложенной из настолько черного камня, что он мог поспорить не только с чернотой безлунной ночи, но и с тьмой самой Бездны Межуровнья. Ни проблеска света, ни вздоха, ни шороха, ни единого порыва ветра в промозглом холоде не донеслось до чутких ушей и зорких глаз бога охоты. Десять