Сад зеркал. Дмитрий Самохин
пусть побегает пару деньков по улицам на четвереньках. Открывая дверь, я заранее наслаждался зрелищем, но на пороге стоял не Зеленый.
– Добрый вечер, Магистр, вот уж кого не ожидал увидеть, – сказал я с почтением в голосе.
Пахнуло холодом.
– И вам доброго вечера, преподобный. Могу я войти?
Я посторонился, пропуская Бориса Магистра в дом.
Что могло понадобиться Учителю Большого Истока в столь поздний час? Даже представить себе страшно. По пустякам он не стал бы меня беспокоить. Да я и не припомню, когда он в последний раз покидал школьные стены. Давно это было. Все, что ему нужно, поставлялось за счет администрации района курьерами. Ему даже продукты домой возили. Борис жил затворником, но прекрасно справлялся со своей работой. Он был Учителем по призванию, талант у него такой, особый.
В гостиной я пригласил Бориса занять место в одном из кресел. Он выбрал правое. Я предложил ему что- нибудь согревающее, на улице холод, а идучи пешком от школы до моей обители, совсем замерзнуть можно. Он отказался. Я налил себе стакан виски и сел в свободное кресло, внимательно разглядывая Магистра.
Никто не знал точно, сколько ему лет. Внешне казалось под пятьдесят, но даже самые древние старожилы, которые провели в Большом Истоке по полвека, утверждали, что Учитель воспитывал их, помнили его уроки. Складывалось впечатление, что он был всегда. Невысокого роста, плотного телосложения, крепкий, словно выдержанное виски, аккуратные черные усы, большие добрые и мудрые глаза с хитринкой. Обычно, когда Борис разговаривал со мной, он улыбался, словно знал обо мне что-то такое, о чем я пока не догадывался. Но не в этот раз.
– Что привело вас ко мне, Магистр? – спросил я.
– У меня очень деликатное дело, преподобный. Я надеюсь, вы понимаете, что просто так не стал бы вас беспокоить. Но у меня нет никаких фактов, только предчувствия. Очень нехорошие предчувствия. Что-то должно случиться…
– Случиться? – переспросил я. – Но что может случиться и с кем?
– С детьми.
– Подбрось да выбрось, Магистр, я, конечно, уважаю ваши седины, но все же, может, вам стоит отдохнуть. Вы слишком приросли к нашим детям, вот вам и мерещится разное.
– Не знаю, – растерянно произнес Борис. – Вчера цветы в школе на третьем этаже завяли и почти сразу засохли. К чему бы?
– Поливать чаще надо, – сказал я.
Магистр грустно улыбнулся, и вид у него сделался словно у собаки, потерявшей хозяина.
Стало не по себе. Я глотнул виски, чтобы заглушить неприятную тревогу, закружившуюся в душе.
Мы проговорили часа два. Больше Борис не говорил о своем беспокойстве. Так. Обсудили общие вопросы. Я предложил ему чай, он согласился. А потом резко вдруг засобирался и ушел. Я проводил Учителя до дверей и думать забыл о его тревоге и предчувствиях. Устал человек, бывает.
А наутро случилось страшное…
Утром меня разбудил Ник Красавчег. Он позвонил и огорошил:
– Дети пропали.
– Как пропали? Какие дети? – не понял я спросонья.
– Из школы