Тайна Дантеса, или Пуговица Пушкина. Серена Витале
почета оказывают; мы, конечно, боготворили его музу, а он считал, что мы мало перед ним преклоняемся. Манера Дантеса просто оскорбляла его, и он не раз высказывал желание отделаться от его посещений. Nathalie не противоречила ему в этом. Быть может, даже соглашалась с мужем, но, как набитая дура, не умела прекратить свои невинные свидания с Дантесом. Быть может, ей льстило, что блестящий кавалергард всегда у ее ног… Если бы Nathalie не была так непроходима глупа, если бы Дантес не был так избалован, все кончилось бы ничем, так как, в то время по крайней мере, ничего собственно и не было – рукопожатие, обнимание, поцелуи, но не больше, а это в наше время были вещи обыденные».
Хотя это и больно допустить, но старый приятель и сослуживец Дантеса не совсем неправ – несмотря на ошибки в дате и месте, к которым относится его «Рассказ» (к тому времени на его память уже нельзя было положиться), несмотря на местами откровенную ложь (видит Бог, Дантес «приударял» за Натальей Николаевной летом 1836 года), несмотря на явное недоброжелательство по отношению к Пушкину. Но мы находим в рассказе Трубецкого не истину, а просто душок очевидности, казарменную непристойность, которая тогда накрыла Пушкина (хотя гвардейские казармы могли быть богатыми и элегантными); он словно пытается стряхнуть их с себя, чтобы очистить атмосферу вокруг Пушкина актом запоздалого почтения.
Ж. и Н. влюблены. Н. отвергает Ж., жертвуя им ради П., в то же время продолжая флиртовать с ним. Ж. отвергает Н., жертвуя ею ради Г., будучи в то же время поглощенным любовью к ней. П. и Г. оба мучаются ревностью к Н., но стремятся это скрыть. Тем временем две актрисы второстепенных ролей находятся за кулисами, ожидая своей очереди завладеть вниманием зрительного зала в пьесе, которая все больше и больше напоминает фарс в петербургском французском театре. Эти две актрисы – Екатерина и Александрина Гончаровы – Коко и Азинька для семьи и друзей. Обе стройные, с оливковым цветом лица и темными волосами и глазами – сестры Натали были похожи на нее, но, кажется, природа распределила сходный материал по-другому, небрежно, без тени волшебства. Колдовская неопределенность взгляда Натали превратилась в более выраженное косоглазие у Александрины; Екатерина была даже чуть легче и немного выше сестры, однако Натали выглядела высокой и стройной, а Екатерину называли «ручкой от метлы». Постоянный видимый контраст с самой красивой петербургской женщиной мешал ее старшим сестрам, опустошая ряды потенциальных соискателей их руки. Екатерина была легкомысленной и не очень умной, более проницательная Александрина была придирчивой, замкнутой, склонной к меланхолии. Именно в это время что-то связало Александрину и Пушкина, что-то более сильное, чем привязанность свояков, более интимное, даже запрещенное, как подозревали некоторые. Но все очевидцы соглашались, что Екатерина была влюблена в Жоржа Дантеса. Некоторое время он делал вид, что также безумно влюблен в нее – возможно, чтобы оправдать визиты в дом его истинной возлюбленной – в качестве завидного искателя руки девушки давно на выданье, или чтобы ослабить подозрения Пушкина, или подорвать целомудренную неприступность Натали,