Мимолетная страсть. Лесия Корнуолл
постель чужих жен. Эндрю Комптон был заядлым игроком, и его векселя имелись чуть не у всего города, в том числе один у самого Финеаса, причем на астрономическую сумму.
Миранда скороговоркой перечисляла имена прочих богатых холостяков.
– Ты что, составила список? – удивленно спросил Финеас.
– Ну конечно. Зачем мне попусту тратить время на совершенно неподходящих мужчин?
Он всмотрелся в ее лицо, но не увидел ничего, кроме серьезности. Похоже, у его сестры нежных чувств не больше, чем у банкира, требующего вернуть заем.
– Но как можно полюбить имя?
– Полюбить? Какой ты глупыш, Фин. Какое отношение ко всему этому имеет любовь? Я не выйду замуж за мужчину титулом ниже, чем граф, причем у него должен быть доход не меньше шестидесяти тысяч в год!
От практичности, блеснувшей в этих голубых глазах, Финеаса бросило в дрожь.
– Замуж выходят не за титул, Миранда, а за человека. А что, если ты полюбишь второго сына? Или викария?
Она склонила голову набок, как записная кокетка.
– Не говори глупостей! Разумеется, дед откажет такому претенденту. И я тоже.
Прежде чем Финеас успел возразить, в комнату вплыла двоюродная бабушка, ослепляя присутствующих изумрудными шелками и бриллиантами. Даже в шестьдесят лет леди Августа Портер-Пенуоррен была хороша собой.
– Миранда, твои гости скоро прибудут. Пора спуститься вниз и приготовиться к встрече.
Августа повернулась к своему внучатому племяннику.
– Вижу, ты уже здесь, Блэквуд. Надеюсь, ты помнишь, кто ты и где находишься, и будешь вести себя прилично. Здесь не бордель.
Финеас не видел Августу больше трех лет, но ее ледяной взгляд не потеплел ни на йоту, да и отвращение к тому, что подобный распутник связан с ней узами крови, тоже. Финеас поклонился, поборов искушение ужаснуть ее, поцеловав в щеку.
– Клянусь, что не соблазню ни одну дебютантку, – произнес он с лукавой улыбкой, которой с легкостью очаровывал пожилых леди, заставляя их снова почувствовать себя юными девушками. На Августу это видимого эффекта не произвело.
– Ты худший из распутников, Блэквуд. Неисправимый.
– Благодарю, тетушка. – Финеас шагнул вперед и предложил ей руку. – Позвольте сопроводить вас вниз?
Августа отшатнулась так, словно превосходная шерсть его костюма, прикоснувшаяся к ее рукаву, была ядовита.
– Разумеется, нет! Я надеюсь, что ты войдешь в зал незаметно, когда все остальные уже прибудут, и не испортишь вечер!
И повернулась к нему спиной, потому что в комнату вошел Каррингтон. Финеас остался стоять с вытянутой рукой. Он опустил ее и сцепил руки за спиной, стараясь не показывать свое раздражение.
При виде Миранды лицо деда засияло от удовольствия. Финеас сжал челюсть. Ему никогда не доставалось даже намека на одобрение, которое сейчас светилось во взгляде Каррингтона. Он напомнил себе, что это издержки его профессии – той иллюзии, которую он сам старательно создавал. Но сейчас он стоял в стороне от семьи, как незваный