Дьявол во мне. Вячеслав Прах
на что угодно, что так не обнимают своих сестер или просто знакомых. Зеленоглазая, красивая…
Брать в руки фотографию я не стал, как и не стал рыться в шкафу, лишь отодвинул штору на окне и посмотрел на открывшийся вид. Проезжая часть. Но не шумно – удачные Марку стеклопакеты поставили… Сама квартира находилась в тихом зеленом районе города, всего в двух километрах от центра. Хорошее место для жизни.
В общем, я вышел из спальни, так ни к чему не прикоснувшись. Еще раз осмотрел гостиную и обратил внимание на небольшое, но пахучее пятно на диване. Черт, все-таки осталось! Пришлось протирать его с моющим средством. Затем я присел, закрыл глаза и сделал очередную сигаретную затяжку. По телу разлилось ощущение покоя. Пальцы играли в воздухе, нажимая невидимые клавиши. Да, я понял, что чертовски соскучился по своему старому другу. Возвращаться к родственникам до тошноты и ненависти не хотелось. Но при этом хотелось играть…
Я не знал, что делать. Остаться в квартире у незнакомого мужчины или вернуться домой как ни в чем не бывало. К старой жизни, к постоянным ссорам, обморокам и запаху блевоты, исходящему от каждого из родителей. Прошла всего пара-тройка часов, они даже не заметили исчезновения, пропажи. Они придут с работы и продолжат недовольно бурчать, молча презирать друг друга и улыбаться только во время комедийных ТВ-передач. Возможно, они даже не зайдут в мою комнату. Ведь я всегда там – где мне еще быть?
Как же поступить? При мне скромная сумма родительских денег, кормить меня даром никто не будет, покупать сигареты, одежду и прочие вещи необходимые для существования – тоже. И пианино не появится здесь лишь по велению моей мысли. Если и покидать родительский дом, то покидать его навсегда, полностью обеспечивая свое дальнейшее существование.
Что я умею, кроме как стучать по клавишам и испытывать муки от собственных мелодий? Или, может, пытки больше не будет? И иголки под кожу засовывать никто не станет? Ведь я помню, знаю, что две моих последних мелодии прекрасны. Прекрасны настолько, что я посвятил бы их Марку, в благодарность за спасение.
Итак, нужно придумать, чем зарабатывать на жизнь.
Погрузившись в размышления, я даже не сразу понял, что изрядно проголодался. В предвкушении чего-нибудь вкусного открыл холодильник. Холодная курица гриль, плотно упакованная в фольгу, стала добротным обедом для тощего парня, который сегодня обрел жизнь, а точнее – вкус к жизни, нового себя.
Дома у Марка было уютно, как нигде; сидел бы здесь и сидел. Но после обеда я все же решил прогуляться по окрестностям этого района, не торчать же до ночи одному.
Еще вчера я ложился спать с мыслями о том, как поезд раздавит меня, переломает все мои кости, превратит в красную жидкость, краску, которую будет тереть тряпкой уборщица после того, как мои останки соберут в пакет и увезут на опознание. После того, как рельсы обесточат на короткое время, а движение поездов метро остановят из-за меня. Да, на несколько дней я бы стал знаменитостью, сенсацией, которую обсуждал бы весь город, а затем меня бы забыли. Все, кроме моей родни. Вероятно, они бы что-то переосмыслили,