Взгляд во вне. 13-й аспект понимания. Роман Николаевич Адерихин
для достижения определённого результата, где последний выступает как нечто конечное в выражении акта своей матричности и т. п., то есть для любого акта восприятия необходимо «восприятие».
Затем мы можем рассмотреть проблемы акта восприятия вышеуказанного предложения как проблемы между повторяющимися символами, например, «М» и «м». В понятии «видим» мы можем сказать, что «в» есть знак иной информационной и форменной составляющей чем, «ы» и «М», где первое информационное состояние, характеризующееся наличием вертикальной линии, заканчивается полукругом, а в случае с «в» двумя полукругами – в начале и в конце.
В общем и целом таких вариантов или алгоритмов восприятия в разности актов его подразумеваемого состояния бесконечное множество.
Вопросов также много. Как, например, определить, где начало и конец? Как определить, что мы на что-то опираемся в осознанности акта восприятия, то есть восприятие изначально определено алгоритмами, например, первичности, вторичности, длины, меры, сопоставления и т. п.
Мы заранее интуитивно знаем, как это есть, но не понимаем, как это есть.
Сами акты выражения того или иного состояния могут быть не теми, например, состояния «вертикальное» и «горизонтальное» могут не иметь никакого значения, так как падать можно и вперед, а если убрать ориентиры, то при падении можно и не ощущать падения или перемещения как такового вообще.
Соотношение членов предложения по различным их основаниям слишком велико, так почему мы воспринимаем их как «буквы» и как «понятия»? Что привело нас к такому акту их употребления? Почему, даже если нам дадут ответы, мы не удовлетворимся ими?
Дело в том, что, как можно видеть, в рамках одного предложения мы можем находиться постоянно, так как анализ восприятия строения воспринимаемого (вектора мысли) бесконечен по отношению к количеству факторов акта восприятия на единицу времени.
Другой пример, который мы еще затронем в аспекте «Наука о конкретном», касается трансформации смысловой составляющей одного понятия «сидеть», в другое понятие «смотреть».
Реакция на такую подмену в матричной форме акта восприятия будет равняться умозаключению абсурдности такого рода определениями. Это связано с объяснением того, что функционал ягодиц заключается в сидении, а функционал глаз в смотрении. Для этого не требуется особых доказательств по причине абсолютной «очевидности» того, что это так и есть на самом деле. Факт того, что мы называем объяснением и определением, как сказано выше, структурирован по принципу привычности воспринимаемого именно определенным образом и не может восприниматься никак иначе. Это попросту привычно, а значит, стабильно, не опасно, положительно и т. п., согласно градации факторов акта восприятия. Непривычность вызывает тревогу и порождает то, что мы называем сомнением. Сомнение в своей сущности есть не что иное, как реакция на нечто, которое может быть ложно по определнным причинам.