Последний сезон. Элизабет Бикон
первый вальс, если не спохватитесь. – Элиан нарочито бодро вмешалась в их молчаливый поединок, обещавший важную победу, Кейт никак не могла вспомнить, зачем она ввязалась в него.
– Какой стыд, однако, – подкислила она его радость к всеобщему одобрению, хотя губы едва слушались, а язык отчего-то присох к нёбу.
– Вы уже пообещали танец другому, мисс Элстоун? – не дрогнул Эдмунд, правда, отчего-то не пожелал потакать ее ожиданиям и не отправился отыскивать ту хорошенькую крошку, с которой успел побеседовать.
– Нет, но, смею заметить, пообещали вы.
– Вы ошибаетесь, впрочем не впервые, так что лучше поторопитесь со мной на первый тур, пока мы не привлекли к себе всеобщего внимания, – откликнулся Эдмунд.
– Никогда не танцую с пэрами, которые указывают, как мне поступать.
– Тогда умоляю, окажите любезность нам обоим и пройдите со мной в круг, прежде чем злые языки успели наплести множество версий нашего опоздания, мисс Элстоун, – изложил он свою просьбу весьма требовательным тоном.
Он прав, многие уже оглядывались на них. Кейт, стремясь выйти из неловкой ситуации, мило приняла его руку и позволила вывести себя на танец, словно нет ничего приятнее, чем танцевать с задирой и грубияном. Однако он вовсе не собирался держаться в рамках светского притворства и рискованно увлек ее за собой в неведомый чувственный мир. Все знакомые ориентиры завертелись и слились перед ее взором.
– Отчего вы так внезапно возненавидели меня, милорд? – услышала она свой голос, едва они закружились в танце. Проклятие, не надо было позволять ему прижиматься так тесно. Это было так странно при их нынешней антипатии, поскольку раньше между ними никогда не возникало столь пьянящей близости, он всегда оставался партнером, достаточно искусным, чтобы не отдавить ей ноги.
– У меня нет к вам ненависти, Кейт, – ответил он без тени намека на улыбку, глядя в ее гордо приподнятое лицо с застывшими недоверчивыми глазами.
– Вероятно, тогда стало бы легче, – тоскливо заметила она.
– Вам или мне?
– Нам обоим.
– Так, значит, вы все-таки трусите, – пробормотал он, однако продолжал держать ее, словно ценный трофей, который так естественно гармонирует с ним, словно им на роду написано танцевать вместе.
– Как так? – вздохнула она, перебарывая глупое желание прильнуть головой к его плечу и подремать до скончания вальса, словно ни к чему иному такая близость между ними не могла располагать. Живо представив такое позорное зрелище, она выпрямила спину и слегка отстранилась.
– Если вы когда-либо отважитесь заглянуть в свою трепетно хранимую душу, мисс Элстоун, непременно отыщете ответ и на этот, и на некоторые другие вопросы.
– Не понимаю, что вы хотите сказать. – Она досадовала, что нельзя сейчас скрестить пальцы, произнося эту жалкую ложь.
– Зато я понимаю, и в этом вся печаль, – мрачно ответил он, и они неловко молчали до окончания танца.
В