По слову Блистательного Дома. Эльберд Гаглоев
вам сообщить, что езда на лошади – удовольствие специфичное. Чтобы действительно отдаться упоительной скачке, надо весьма-таки тщательно намозолить некие места организма до почти окостенелой крепости. И разработать целый ряд мышц, которые у человека, привычного к сидячему образу жизни, скажем так, невостребованны. Сначала бывает, как правило, сложновато. Так что перепуганный тренировками организм старался вести себя аккуратно. Побаливало потому как.
А все-таки хорошо вот так одному, почти бесцельно скакать по цветущей, еще не выжженной летним солнцем степи, вдыхать ее ароматы, сшибать ребристой плетью соцветья буйных луговых трав. «Ты уверен?» – спросил я у себя. Но... И это хорошо, что подмышечные отстали, есть время собраться с мыслями, присыпать пеплом бушующий в груди пожар. Стоп-стоп-стоп. Какие подмышечные, какой пожар? – заполошенно подумалось мне.
– А-а, отстань, – досадливо отмахнулись от меня рукой.
А ведь все могло сложиться иначе, и не за Улеба бы выходила бы сейчас Звездана, а за меня. Но два года на границе с Гундабандом. Два года. И нежное девичье сердце не устояло перед усатым красавцем Улебом Песенным. И не радует стальная гривна на шее, дающая право именоваться храбрым. И золотой браслет с двумя крылатыми псами. Тысячник. Тысячник панцирной кавалерии. Оплот Блистательного Дома. А любимая выходит замуж за другого.
Но нельзя. Надо быть веселым и щедрым, дабы не обидеть хозяев и друга, почти брата Улеба. Хотя... А нельзя. Потому как не просто сам едешь, а и везешь подарок Блистательного Дома. Ценит и балует своих тысячников Император. Умно! Подарок везут подмышечные. Им-то хорошо. Едут гулять на свадьбе. И ничего, что кром боя Фабрицио недалеко от Степи. Через земли Хушшар и Седой Лес тяжковато пройти. Да и Степь сейчас не та. После Большой Войны, когда сожгли Масхат, обитель колдунов, степняки поутихли, но молодежь подрастает, и тяжко без подвигов и удали, без добычи и славы.
Да и не страшно. С Улебом три десятка подмышечных, и будущий тесть его известен своим гоардом. Мудр Император. Послал на свадьбу, но и приграничные кромы сказал посмотреть, потому и задержались. Сильно грубить пришлось бою Ромео за то, что кром в порядке не блюдет. Ну да ладно. Здесь в Приграничье три дня свадьбу играют. В первый день – заигрыш. Гостей допьяна упоить и себя не забыть. Во второй – выведут невесту жениху, хлопнет ей отец плетью по спине и зятю отдаст: была моя – теперь твоя. Ну а в третий, как вывесят простыню в окно, пойдет веселье по новому кругу. Ну на заигрыш мы опоздали, клят будь бой Ромео, так ведь и тянуло из бороды клок выдрать. Но подарки, слава Великим, на второй день дарятся. Как раз успеем.
Гнедой, радуясь воле, легким галопом вылетел на увал. Отсюда было хорошо видно и кром, и деревеньку в полуверсте от него. По всей деревеньке уютные дымки – угощение готовят, подумалось. Бой дочь замуж выдает. А под боем дюжина деревень. Подарки все пришлют. А где подарки, там и гости. Хорошо. Гулять будем, пить будем, а смерть придет – помирать будем. Ох, зря я в такой-то день о смерти.
До Седого Леса – с полверсты. Вот ведь дела – и правда Седой. Седые листья, седые стволы, трава