Игры без чести. Ада Самарка
В этом было бы глупо сомневаться, ведь в стране все давно было скуплено и поделено, и уступать власть посторонним людям никто не собирался. Телевизионный эфир отдаленно напоминал советское время – навязчивая пропаганда премьерских добродетелей: вот он в шахтерском городке общается с рабочим народом, вот он «срочно вылетел» туда, где беднотища и голытьба, отрезанная от объективных новостей, молится на него как на Бога. Все обстоятельно и убедительно, как четыре года спустя в России. Но буквально через полчаса после эфира с главой Центризбиркома Киваловым и к Славке домой, без звонка, примчались Вадик с какой-то девицей, обвязанные оранжевыми ленточками.
– Быстро собирайся! Оденься тепло, у тебя есть лыжный костюм?
Девица – румяная, раздухарившаяся – без разрешения полезла в шкаф в прихожей.
– Оранжевое что-то есть?
– Ты что, охренел? Куда вы собрались?
– На Майдан! Наши все уже там, так, давай быстро! Где лыжный костюм?
– Я Ане отдал…
– Но он же мужской! На хрен он ей?
– Мы расстались, не знаю…
Девица, перелопатив полку с шарфами и перчатками, вытянула рыжий женский платок с символикой Совета Европы – сувенир из Брюсселя.
– Я возьму, ага?
– Давай одевайся, стоять долго будем. Так, зайчик, пойди поставь чайник. Ты этой Ане термос не отдавал, я надеюсь?
– Нет…
Уже в лифте девица торжественно, как пионерский галстук, повязала Славке на рукав куртки пластиковую оранжевую ленточку.
На центральной площади и впрямь стояло много людей, и это ничем не напоминало пьяненькую толпу на День города или какой-то другой праздник. Все были трезвые, не толкались, в воздухе витало что-то незнакомое, тревожное и страшно возбуждающее (не в сексуальном плане, конечно). Такое, что хотелось сбросить труху, вскочить на баррикады и, размахивая над головой содранной курткой, проявить себя как мужчина и человек. В воздухе пахло приключениями и азартом, куда более интенсивными, чем все то, что с хрустом ломало скуку на гонках стритрейсинга и загородных состязаниях по пейнтболу.
Стоять было холодно, они периодически садились в Вадиковский красный спортивный «Ниссан» и ехали большим кругом через Институтскую, мимо Лавры, через мост Дружбы народов на площадь Леси Украинки, к большому белому зданию Центризбиркома, сигналя «Ю-ЩЕН-КО!» и ловя одобрение в толпе на тротуарах.
Чуть позже, поддавшись на уговоры бойкой девицы, Славка отпечатал несколько огромных транспарантов со словами «КИВАЛОВ ПИДРАХУЙ» («посчитай», по-украински), с которыми они получили обширную поддержку среди единомышленников на Майдане и перед зданием Центризбиркома. Транспаранты потом быстро разошлись среди многочисленных новых знакомых.
Реакция народа оказалась совершенно неожиданной для правящей власти, которая рассчитывала, что выйдет пара калек с флажками, помашет, на том и разойдутся, как бывало