White Nights and Other Stories. Fyodor Dostoyevsky
капусты. – Вона як раздуло…
– Я шо баба по врачевальням таскаться? Привяжи, и бу́дя…
– Вань, – женщина всё же решилась выудить у мужа о Тамаре. – Пошто Томка в гости звала?
– Какая? Кого? – возмутился Иван, натягивая последнюю рубаху.
– Мне Стешка тута донесла…
– Шо? Трофимова? – Ванька развернулся и уставился на жену. – Твоя Стешка с рылом мохнатым, а ты и уши развесила?
– Не вразумею… Об чём енто ты? – слова мужа взбудоражили Машу.
– А ты поди спроси у своей сороки, шо она тута разно́сить, коли сама шерстью обросла! Ты думаешь, чаво она к тебе пристаёть? А?
– Ты ж место её мужика занял… – плюхнулась на лавку Манька, чувствуя, что муж сейчас расскажет такое, о чём сама Грищенко никогда бы не догадалась.
– Угу, ну, занял, и дальше шо? Тока вот твоя сорока-белобока навострилась на твоё место. Вразумела?
– Да ты шо? Не могёть ентого быть… Она же вона, як за Порфирием…
– Окстись, безмозговая! Шкуру свою прикрываеть…
– Не верю…
– Иди, говорю, спроси… – Ванька кое-как надел фуфайку и открыл дверь в сени. – Ты давеча хворала, а она ко мне прибегала… Уяснила?
Иван вышел на улицу и направился сторожить коней. Мария встала, прошлась по кухне, посмотрела в окошко.
– Ах ты ж стерва, Степанида! Ну я тебе зараз усё обтолкую… – хлопнув дверью, быстрым шагом поспешила к соседушке.
– Открывай, падлюка! – стучала в окно хаты Трофимовых Маша. – Выхо́дь! Злыдня соседская!
– Чаво зашлася? – открыла окно Стешка, протирая глаза. – Ночь на дворе. Спим мы…
– Спишь, значится… – Мария отошла от окна и сложила руки на груди. – Выхо́дь, говорю, разговор есть!
Радостная Степанида спросонья подумала было, что Манька что-то прознала о своём мужике, и, накидывая фуфайку, поскакала на улицу, словно молоденькая козочка на выгул в поле.
Мария ждала распутницу, сидя на завалинке.
– Ну-ну, чаво надыбала? С кем он кувыркалси? – аж в горле пересохло, насколько распирало любопытство Трофимову. Задавала вопросы хриплым голосом.
Присела рядышком, освободив правое ухо от платка для сладких речей.
– Скажи-ка мне, Стеша, куды ты бегала, када я в плохом самочувствии попёрлася до хаты? – Маша скривила рот, зная о проделках соседки.
– Куды-куды, – Трофимова посмотрела на Марию с укором. – Мужика твоего предупредить, шоб он поторопился до дому, мало ли шо…
Мария опешила. И предъявить нечего, вроде как Степанида прибегала к Ивану ради её же благополучия.
– Мене Ванька сказал, шо ты на него виды имеешь… – Маша встала перед соседкой.
– На шо он мне? Ванька твой… – резко поднялась Стеша. – Глядеть не на шо… Зенками своими зыркаеть, словно чёрт с рогами… Зад свой прикрываить, а ты и поверила… Эх, Манька, глупая ты… Он ночами по хутору швыркаеть, а ты ухом не ведёшь…
– Ты лучше мне скажи, разузнала, с кем Порфирий был, аль не? – сменила тему