Дальний приход (сборник). Николай Коняев
совсем так, но примерно…
– Вот-вот… Некоторые не верят в это, а я – верю. Понимаете? И знаете почему?
– Почему?
– Места здесь такие, что все время чудеса происходят…
– Вот как?
– Да-да… Именно так. Тут, знаете, недалеко одно село есть, так там каждый год по пять-шесть домов горит. И каждый раз, что характерно, пожары от входной двери начинаются. Понимаете?
– Не очень… – подумав, признался священник. – Что же, получается, что специально поджигают?
– Вот! Вот именно. Специально. Или еще хуже…
– А что же еще хуже может быть?
– А кто его знает… Только вы сами посудите… Если бы из народа кто поджигал – обязательно бы заметили. Ведь село-то небольшое. Я там, например, всех знаю. Конечно, есть там семья одна. У меня даже подозрение на них было, что это они жгут. Я тогда, простите уж, письмо им анонимное написал. Дескать, если будете и дальше жечь, то сами сгорите…
– И что, прекратились пожары?
– Да, одно время не было их, а теперь снова дома начали гореть…
– А что это за семья такая?
– О! Интересная очень семья. Я давно ее изучаю. И знаете, что интересно ведь? И старший брат там дома жег, и отец, и дед… А прапрадед один – это я у Толстого в «Войне и мире» вычитал, – похоже, это он и поджег Москву в 1812 годе. Участь у них такая, что же сделаешь… А вот вы, как священнослужитель, чего бы посоветовали? Дело против их возбуждать? А доказать тогда как? Доказательств-то нет, одни подозрения и убеждения…
– Я бы посоветовал молебен отслужить в этом селе и крестным ходом по всем домам пройти…
– Да… Правильно… Прежний батюшка тоже такой совет давал. Царствие ему Небесное… А вы что, уходите?
– Да… – кротко ответил священник. – Извините, конечно. Но, знаете ли, дела…
– Не уходите… – попросил Петр Андреевич. – Я же еще не все рассказал… Хотите, я вам родники наши покажу?
– Родники? – Отец Игнатий остановился. – Здесь родники есть?
– И какие еще! – похвастал Петр Андреевич. – Между прочим, мне бабушка рассказывала, раньше там часовня стояла.
– И далеко это?
– Да нет, нет… – заволновался Петр Андреевич. – Близко совсем. Рядышком.
– Ну хорошо… – поколебавшись, согласился священник. – Подождите… Я оденусь только сейчас…
И он ушел к дому, где всегда жили священники. Сейчас на одной половине жила семья прежнего батюшки, а вторую выделили новому.
Со спины он казался еще тоньше. В черной, перевязанной в поясе рясе, в черной шапочке, натянутой на длинные, рассыпающиеся по плечам волосы, он казался еще моложе, и был чем-то очень похож на монашка с картинки, которую Петр Андреевич видел в журнале. Только на картинке рядом с монашком стоял еще и медведь, а тут… Петр Андреевич, вздохнув, налил себе еще одну стопочку и выпил, а оставшуюся в бутылке водку заткнул бумажной пробкой и убрал вместе со стопками в портфельчик.
Когда же управился с этим делом, вышел и отец Игнатий из