Секрет золотой луковицы. Наталья Александрова
время.
В верхнем правом ящичке были впихнуты какие-то пожелтевшие конверты. Не вынимая их, Кеша достал рукой до дна ящичка. Кроме писем, там ничего не было.
В следующем лежало четыре колоды старинных карт. Ну, хоть сразу видно, что это не то.
Третий был заполнен крошечными шахматными фигурками – только белыми, из слоновой кости. Кеша подивился про себя, для чего профессор хранит неполные шахматы – ни доски, ни черных фигурок. Ладно, это тоже не то.
Нижний ящик в этом ряду выдвигался с трудом, потому что был набит шелковыми театральными масками. Кеша выпустил тучу моли и поскорей задвинул его обратно.
Все четыре ящичка среднего ряда были заполнены старыми выцветшими фотографиями и поздравительными открытками. На всех открытках были изображены полнотелые волоокие красавицы, которые нюхали цветы, читали любовные письма или просто сидели на пуфиках, козетках и канапе, погрузившись в сладостные мечты. Часов в ящичках не было.
Кеша уже начал волноваться. То есть волновался-то он еще до прихода к профессору, а теперь он потихоньку запсиховал. Квартира у профессора была большая, Кеша едва слышал звуки, доносящиеся из кухни. Профессор пил чай всегда тут, в кабинете, на ломберном столике, он говорил, что на кухне ест только прислуга. Прислуги у него не было, приходила раз в неделю соседка убирать квартиру. Профессор ее побаивался.
Верхний ящик последнего ряда вывалился сам – оказалось, там сломан упор. И по крышке бюро рассыпались какие-то бумажки. Кеша не глядя сгреб их в кучу и запихал мятые в ящик.
Следующий ящик он выдвигал осторожно, и правильно сделал. Ящик был заполнен разной мелочью – фарфоровыми уточками, деревянными собачками, была там брошка, выточенная из слоновой кости, перламутровая камея без застежки. Если бы все это вывалилось, Кеше и за час не собрать. Кеша без надежды сунул руку в эту кучу барахла, и едва не заорал от боли. В палец впилась янтарная булавка.
– Черт… – прошипел он, глядя, как с пальца капает кровь, – черт, черт, черт…
Внезапно он понял, что не найдет часов. И что тогда делать? Скрываться от милиции, которую непременно наведет на него этот страшный человек с горящими глазами? Уехать к матери в Москву? Глупо, его найдут и там…
В порыве отчаяния Кеша дернул предпоследний ящик и – о, чудо! Часы лежали там. Вот они – тяжелая золотая луковица на золотой же цепочке. Кеша протянул к часам дрожащую руку, и тут раздался голос профессора из кухни:
– Иннокентий, я уже иду!
Кеша в панике схватил часы и задвинул ящик. Потом закрыл бюро, и тут услышал шаги профессора почти за дверью. Он стал запихивать часы в карман джинсов, но цепочка предательски свисала. Кеша попытался подобрать цепочку, но дернул неловко, и часы вывалились на пол. Кеша сумел подхватить их на лету, и тут дверь начала приоткрываться. За долю секунды Кеша метнулся к окну, плотно закрытому пыльной бархатной портьерой, и бросил часы на подоконник, а затем неслышно, благословляя в душе войлочные тапочки, отпрыгнул от окна