Путь «Каравеллы». Владимир Михановский
в гибком и сложном счетно-решающем устройстве робота, которое совершенствовалось с каждым годом полета? Какие мысли зреют в нем? Определи попробуй!
– Почему ты так смотришь на меня, Феликс? – спросил медленно Тобор.
– Как – так?
– Необычно.
– Скажи, Тобор, ты был в оранжерейном отсеке? – негромко произнес Либун.
– Я бываю там регулярно. Как и в прочих отсеках «Каравеллы», – сказал Тобор.
– Когда ты был там в последний раз?
– Вчера.
– И не заметил чего-либо необычного?
– Заметил.
Либун оживился.
– Что это было?
– Поваленное дерево.
– Расскажи подробней.
– Дерево, надо полагать, повалила осенняя буря. Я наткнулся на него случайно. Поднимался вдоль русла ручья. – Тобор говорил короткими, рублеными фразами, отделяя одну от другой малыми, еле уловимыми паузами.
– Что ты сделал с деревом?
– Убрал.
– Как же ты убрал его?
– Ствол перегородил ручей, – продолжал Тобор. – Вода разлилась, образовалась запруда. Я ликвидировал непорядок: разделил ствол на куски и сбросил их в аннигилятор.
– Так-так… Дерево ты лазером резал?
– К чему лазером? Это ведь не сталь и не алмаз, а обычная древесина. Я просто щупальцами разломал ствол на части.
– И ты сообщил об этом?
– Сообщил.
– Когда?
– Вчера же, – сказал Тобор. – И заодно посоветовал климатологам немного поумерить мощность грозовой установки. Бури, которые валят на корабле большие деревья, – это уж слишком.
– Что же климатологи?
– Согласились со мной.
Либун стоял перед Тобором, лихорадочно соображая: с каких пор робот говорит неправду? И каким образом оказалась способной на это его, казалось, безупречная логическая схема? Неужели в чем-то просчитались создатели Тобора, инженеры и ученые Зеленого городка? Если так, то Тобор из верного и могучего помощника превратился в злейшего врага, способного загубить полет, уничтожить «Каравеллу».
– Ты лжешь, Тобор! – воскликнул кок. – Никуда ты ствол не убирал. И я догадываюсь, чья это работа. Дуб валяется у озера. Хоть бы следы замести потрудился!
– Дуб ни при чем, Феликс! – рявкнул Тобор так, что Либун попятился. – Я говорю про березу, что росла над ручьем, в восточном секторе отсека.
– Странно, очень странно… – пробормотал Либун и опустил голову. Перед глазами все еще стояло могучее семисотлетнее дерево, словно срезанное под корень гигантской бритвой.
Знаменитый дуб пересадили в оранжерейный отсек «Каравеллы» из Коломенского заповедника, как дар работников исторического музея под Москвой.
Дуб погиб, причем в этом едва ли виноваты слепые стихии. Если это дело не Тобора, то чье же тогда?..
– Послушай, Тобор, – спросил Либун. – Ты не обнаружил в поваленной березе ничего необычного?
– Необычное было.
– Излом?! – воскликнул