Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2. Н. В. Сычев
на себя и 3 дня в неделю даром на капиталиста. Но это деление рабочего времени незаметно, поскольку необходимый труд и прибавочный труд здесь сливаются вместе. Поэтому то же самое отношение можно выразить, например, следующим образом: рабочий в продолжение каждой минуты работает 30 секунд на себя и 30 секунд на капиталиста и т. д.
Совершенно «иначе обстоит дело с барщинным трудом. Необходимый труд, который выполняет, например, валашский крестьянин для поддержания собственного существования, пространственно отделен от его прибавочного труда на боярина. Первый труд он выполняет на своем собственном поле, второй – в господнем поместье. Обе части рабочего времени существуют поэтому самостоятельно, одна рядом с другой. В форме барщинного труда прибавочный труд точно отделен от необходимого труда. Это различие в форме проявления, очевидно, ничего не изменяет в количественном отношении между прибавочным трудом и необходимым трудом. Три дня прибавочного труда в неделю остаются тремя днями труда, который не создает эквивалента для самого рабочего, будет ли этот труд называться барщинным или наемным трудом. Но у капиталиста неутомимая жажда прибавочного труда проявляется в стремлении к безмерному удлинению рабочего дня, у боярина же проще: в непосредственной погоне за барщинными днями.
Барщина соединялась в Дунайских княжествах с натуральными рентами и прочими атрибутами крепостного состояния, но она составляла основную дань, уплачиваемую господствующему классу. Там, где это имело место, барщина редко возникала из крепостного состояния, наоборот, обыкновенно крепостное состояние возникало из барщины»[363].
§ 3
Отрасли английской промышленности без установленных законом границ эксплуатации
До сих пор речь шла о стремлении капиталиста к удлинению рабочего дня. Последнее характеризует «поистине волчью жадность к прибавочному труду, в такой области, в которой непомерные злоупотребления, не превзойденные даже, как говорит один буржуазный английский экономист (Дж. Ваде. – Н.С.), жестокостями испанцев по отношению к краснокожим Америки, вызвали, наконец, необходимость наложить на капитал узду законодательного регулирования»[364]. Однако эта узда отнюдь не препятствовала тому, что и теперь в некоторых отраслях производства, в которых «высасывание рабочей силы или и сейчас еще нисколько не стеснено, или до самого последнего времени ничем не было стеснено»[365].
Опираясь в этой связи на реальные факты, К. Маркс дал глубокий анализ особенностей жестокой эксплуатации различных половозрастных слоев рабочего класса (детей, подростков, взрослых, мужчин и женщин) в таких отраслях английской промышленности, как гончарное производство, спичечная мануфактура, производство обоев, хлебопечение, железнодорожный транспорт, причем без установленных законом границ этой эксплуатации. При этом обнаружилось, что положение дел в них везде одинаковое.
Там же. С. 248. Например, «так было в румынских провинциях. Их первоначальный способ производства был основан на общинной собственности, но не в ее славянской или индийской формах. Часть земель самостоятельно возделывалась членами общины как свободная частная собственность, другая часть – ager publicus (общинное поле) – обрабатывалась ими сообща. Продукты этого совместного труда частью служили резервным фондом на случай неурожаев и других случайностей, частью государственным фондом на покрытие военных, церковных и других общинных расходов. С течением времени военная и духовная знать вместе с общинной собственностью узурпировала и связанные с нею повинности. Труд свободных крестьян на их общинной земле превратился в барщинный труд на похитителей общинной земли. Одновременно с этим развились крепостные отношения, однако только фактически, а не юридически, пока они не были узаконены всемирной «освободительницей», Россией, под предлогом отмены крепостного права. Кодекс барщинных работ, обнародованный русским генералом Киселевым в 1831 г., был, конечно, продиктован самими боярами. Так Россия одним ударом завоевала магнатов Дунайских княжеств и стяжала одобрительные рукоплескания либеральных кретинов всей Европы.» / Там же. С. 248–249. Подкрепляя теоретический анализ историческими фактами, К. Маркс далее показал, что ненасытная жажда капиталиста к прибавочному труду, даже ограниченная фабричными законами, все же превосходит боярина. Это обусловлено отнюдь не личными свойствами капиталиста, а утверждением и развитием всеобщего товарного производства в буржуазном обществе, в котором стремление к извлечению прибавочной стоимости, ее непрерывному накоплению не знает границ.
Там же. С. 255.