Куколка-Вуду. Лера Шерман

      Разделена на две части,

      Порвана, как лепестки одуванчика.

      Неполноценная, словно бокал сколотый.

      Теперь не до фарфора и —

      Разбивай на счастье!

      Лежу на полу осколочками.

      Раненная осколочным,

      Пачкаю пол кровью точечно,

      Вытираю сама за собой платочком.

      Больно, а впрочем…

      Сама захотела,

      Да видно не тому берегла своё тело.

      Шаг за шагом, как будто училась ходить заново,

      Постепенно тебе доверила самое

      Главное.

      Всё, что сердце хранило забытое,

      Кокаином снюханное,

      Текилой испитое.

      Да не спится мне.

      Не тони в вине,

      Не ходи ко мне,

      Без вина виноватый,

      Виною за горло взятый,

      На собственном эго как на кресте распятый.

      Самим собою сломленный, смятый,

      Смытый в канализацию.

      Оставленный один на один со всем дерьмом разбираться,

      Боль считать за счастье.

      Да где-то в счетах обсчитался,

      Бедный, напуганный мальчик.

      Это то, что сначала за сказку считала я,

      То, что из интернета на память качала я.

      Но исчерпан лимит.

      Я одна, ты один.

      Думала, у нас с тобой танго вдвоём.

      Вышло в итоге – всё тот же стрип.

      Я вас в сказку свою не звала —

      Вы знаете?

      Прошли, натоптали,

      Еще и ноги на входе об меня вытираете.

      Руками за шею хватаете,

      В объятиях, словно тисках, сжимаете.

      Я, увы, не насилием счастлива.

      И мне чужое участие

      Ни к чему, не надо.

      Иди на ужин с какой-нибудь Катей,

      Трахайся с Любой, Олей, Надей,

      Заставляй их стонать, как я, в кровати,

      Только во снах не тревожь меня, хватит.

      Уже достаточно, кажется.

      Я тебя в декабре в бюро забытых вещей оставила

      Для новой хозяйки с начинкою старою.

      Сама пусть с тобой разбирается,

      А мне нужно двигаться дальше.

      Au revoir, мой мальчик.

      Эти сумерки безответные,

      Вечно пьяные и раздетые.

      Это наше бездетное лето,

      А об осени думать боюсь…

      Мои крики – горохом в стену,

      Я себя ощущаю тенью.

      Я врастаю в простую мебель.

      И, казалось бы, что сопьюсь.

      Говорит: «Я люблю тебя, Света».

      Только имя моё – Елена.

      Исчезаю долой постепенно.

      Совершеннейший