Столпы земли. Кен Фоллетт
и новорожденный немного подремали, затем Агнес снова открыла глаза. Она напряглась, ее влагалище слегка раздвинулось, и показалась плацента. Том взял ее в руки. Она выглядела как бесформенный кусок мяса. Приглядевшись, он обнаружил, что плацента как будто от чего-то отодрана, не хватало еще куска. Но раньше ему не приходилось рассматривать детское место столь подробно, и он предположил, что так и должно быть, ведь оно оторвалось от утробы. Он положил плаценту в костер. Сгорая, она ужасно воняла, но просто выбросить было нельзя, это могло привлечь лисиц и даже волков.
Кровотечение все не прекращалось. Том помнил, что отторжение детского места всегда сопровождалось потерей крови, однако на этот раз ее было слишком много. Стало ясно, что кризис еще не прошел. От напряжения и голода он чувствовал слабость, но вскоре приступ миновал, и он заставил себя собраться.
– Все еще идет кровь… немного, – сказал он Агнес, стараясь не выдать беспокойства.
– Скоро перестанет, – отозвалась она. – Накрой меня.
Том застегнул юбку и обернул ноги плащом.
– Можно мне передохнуть? – подал голос Альфред.
Он все еще стоял на коленях, поддерживая мать. Должно быть, оттого, что он так долго находился в одной позе, у него онемели руки и ноги.
– Я подменю тебя, – сказал Том, подумав, что Агнес удобнее держать ребенка, если она останется в полусидячем положении, и, кроме того, находящийся сзади сможет согреть ее и защитить от ветра. Он поменялся местами с Альфредом. Тот закряхтел от боли, разгибая затекшие ноги. Том обхватил руками Агнес и малыша.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Устала.
Ребенок заплакал, и Агнес подвинула его так, чтобы он мог найти сосок. Она, казалось, спала, пока малыш сосал.
Чувство тревоги не оставляло Тома. То, что Агнес устала, было естественно, но ее сонливость беспокоила его. Она слишком ослабла.
Малыш спал, и вскоре двое других детей тоже заснули. Марта свернулась калачиком рядом с Агнес, а Альфред растянулся по другую сторону костра. Обняв жену, Том нежно ее поглаживал и время от времени целовал в голову. Тело Агнес расслабилось, и она стала погружаться во все более глубокий сон. Возможно, решил Том, сейчас это для нее лучше всего. Он коснулся ее щеки. Кожа была холодной и влажной, несмотря на все усилия ее согреть. Он просунул руку под плащ и потрогал младенца. Ребенок был теплым, сердечко стучало уверенно. Том улыбнулся. «Крепкий малыш, – подумал он. – Молодец!»
– Том! – встрепенулась Агнес.
– Да.
– Помнишь ту ночь, когда я пришла в твою хижину? Ты тогда строил церковь моему отцу.
– Конечно, – отозвался Том, лаская ее, – как я могу забыть?
– Я никогда не жалела, что отдалась тебе. Никогда, ни минуты. И каждый раз, когда вспоминаю ту ночь, мне становится радостно.
Он улыбнулся. Ему было приятно это слышать.
– Я тоже, – сказал он. – Хорошо, что ты тогда пришла.
Она подремала немного, затем снова заговорила:
– Надеюсь, ты еще построишь свой храм.
Том удивился:
– А