Зимняя луна. Дин Кунц
не пересечется с сиделками, Хитер прислонилась к стене сбоку от двери, которая вела в реанимационную. Она могла видеть оттуда палату Джека. Его дверь была закрыта, занавески задернуты на огромных окнах наблюдения.
Воздух в реанимационной пах различными антисептиками. Она должна привыкнуть к этим вяжущим и металлическим ароматам, которые казались теперь какими-то ядовитыми и вызывали горький привкус во рту.
Когда наконец доктора вышли из палаты Джека и направились к ней, они разулыбались, но у Хитер было беспокоящее ощущение, что новости плохие. Их улыбки кончались на углах ртов, в глазах было нечто похуже печали – возможно, жалость.
Доктор Уолтер Дилани был пятидесяти лет и прекрасно гляделся бы в роли мудрого отца на телевизионных посиделках начала шестидесятых. Каштановые волосы поседели на висках. Лицо – красивое мягкостью черт. Он излучал спокойную уверенность и был так же расслаблен и умудрен опытом, как Оззи Нельсон или Роберт Янг.
– Вы в порядке, Хитер? – спросил Дилани.
Она кивнула:
– Я поддерживала связь.
– Как Тоби?
– Дети не унывают. Он чувствует себя так хорошо, как будто увидит отца через пару дней.
Дилани вздохнул и махнул рукой:
– Боже! Я ненавижу этот мир, который мы сотворили! – Хитер никогда раньше не видела его таким разозленным. – Когда я был ребенком, люди не стреляли друг в друга на улицах каждый день. Мы уважали полицейских, знали, что они стоят между нами и варварами. Когда все это переменилось?
Ни Хитер, ни Прокнов ответа не знали.
Дилани продолжил:
– Кажется, я только обернулся и теперь живу уже в какой-то сточной канаве, в сумасшедшем доме. Мир кишит людьми, которые не уважают никого и ничего, но мы считаем нужным уважать их, сострадать убийцам, потому что с ними так плохо обращались в жизни. – Он снова вздохнул и покачал головой. – Извините. Сегодняшний день я обычно провожу в детской больнице, а там у нас два малыша, которые попали в эпицентр гангстерской перестрелки, – одному из них три года, другому шесть. Младенцы, боже мой! Теперь Джек.
– Я не знаю, слышали ли вы последние новости, – сказал Эмиль Прокнов, – но человек, который стрелял на станции автосервиса, этим утром, вез кокаин и пентахлорфенол в карманах. Если он использовал оба наркотика одновременно… тогда у него в душе была каша, точно.
– Как ядерной бомбой по собственным мозгам, боже ты мой! – сказал Дилани с отвращением.
Хитер знала, что они на самом деле расстроены и разозлены, но также подозревала, что это только оттягивание плохих новостей. Она обратилась к хирургу:
– Джек вынес все без повреждений мозга. Вы тревожились из-за этого, но он вынес.
– У него нет афазии, – сказал Прокнов. – Он может говорить, читать, произносить по буквам, делать расчеты в голове. Умственные способности, кажется, не ухудшились.
– Это означает, что не похоже, будто у него какие-либо физические способности ухудшились в связи с повреждением мозга, – добавил Уолтер Дилани, – но должно пройти еще день-два, прежде чем мы сможем быть уверены в этом.
Эмиль Прокнов быстро провел худощавой