Дорога домой. Олег Таругин
дозированно, по мере того, как он успевал ее усваивать, словно пресловутый бульон, на который он, чувствует сердце, не сможет без дрожи смотреть всю оставшуюся жизнь.
С остальным экипажем вышло иначе, искин просто не имел возможности вводить каждого в курс дела отдельно. Да, собственно, и не стоило, наверное. Алекс, с негласного разрешения капитана, не слишком разбиравшегося в подобных материях, принял решение провести своего рода шоковую терапию, разом «вывалив» на экипаж все, что оказалось известно на данный момент. Объяснил он это просто и вполне логично: разум людей, едва отошедших от сверхдолгого сна и еще не способный полностью адекватно воспринимать поступающую извне информацию, окажется в некоторой степени защищен от перегрузки и неминуемого психоэмоционального стресса. Похоже, Алекс оказался прав – как, впрочем, и всегда. Продолжая незаметно наблюдать за подчиненными, Олгмар пока не находил никаких признаков шока или искаженного восприятия происходящего, агрессии, например, или наоборот, апатии. Удивление – да. Ошарашенность – конечно. Непонимание, что делать дальше и как поступить, – безусловно. Но патологического восприятия действительности, ее категорического отторжения, как обозвал это бортовой компьютер, – нет, этого абсолютно точно не было. Люди оказались еще слишком слабы, чтобы пытаться противодействовать ситуации. И это хорошо.
Продолжая незаметно наблюдать за экипажем, Олгмар попутно припоминал данные из файлов с личными делами, прикидывая, что от кого можно ожидать в дальнейшем.
Оптимист и балагур Бургас, его первый зам. Почти сверстники и, как выяснилось уже на борту три рейса назад, оба заканчивали Верганскую академию гражданского флота примерно в одни и те же годы. Тем не менее дружбы как-то не сложилось, скорее, те самые хрестоматийные «товарищеские отношения». Трижды вместе отмечали «закрытие крайнего рейса», отмечали вполне душевно, не жалея ни спиртного, ни кредитов, однако к полуночи Олгмар отправлялся домой, к семье, а Бургас до утра зависал по ночным клубам, благо Компания всегда выплачивала вознаграждение ровно за сутки до официальной даты прибытия и сдачи груза. С другой стороны, семьи нет, чему удивляться? Оптимистичен, порой даже слишком; иногда его шутки начинали откровенно доставать. Особых проблем с ним, в принципе, быть не должно. Вот разве только одно… Из всего экипажа он единственный коренной терранец, родившийся в стране, до Всеобщего Объединения называвшейся Североамериканским Союзом. Алекс сказал, что местная великая держава – один из главных конкурентов России – называется Соединенные Штаты Америки. Не возникнет ли у Бургаса свое мнение по поводу решения искина помочь именно России? Да нет, вряд ли. Бургас всегда свое мнение высказывал, даже когда его и не было, а тут – промолчал. Правда, старпом всегда кичился своим происхождением. Не то чтобы его можно было назвать националистом – национализм здесь вообще ни при чем, Североамериканский Союз всегда населяли люди самых разных национальностей, но вот этакая нотка превосходства – превосходства