Массаж нервов. Максим Шахов
к барной стойке. Бармен в майке с логотипом какого-то алкогольного производителя приветливо кивнул с другой стороны.
– Добрый вечер! Слушаю!
– Добрый вечер!.. Чай, пожалуйста!
Бровь парня удивленно взметнулась:
– Чай?..
– Чай! – кивнул Кащеев. – Черный!
– В смысле холодный? – оглянулся на шкаф парень. – «Липтон-айсти»?
– В смысле обычный. Который кипятком заливают.
– Ага!.. – повернулся парень и посмотрел на Григория Васильевича так, словно тот сообщил, что прибыл прямиком с альфы Центавра и желает испить коктейль из жидкого водорода. – Значит, чай? Черный? Заварной?
– Все верно! – подтвердил Кащеев.
– Сделаем! – резко подался от стойки бармен, но в самый последний момент вдруг остановился и сочувственно спросил: – Может, туда чего-нибудь добавить?
– Зачем?
– Ну, не знаю… Для запаха. Коньячку, а?.. За счет заведения?
– Не надо, – махнул головой Кащеев. – Просто чай. С сахаром. Без добавок.
– Понял!
Кащеев облокотился одной рукой на стойку и повернулся к залу. В узком проходе между баром и длинным деревянным столом бродили пьяные иностранцы. Небольшими табунами и поодиночке. Но в основном табунами. У каждой свободной девушки кто-то из них останавливался и с глупой улыбкой говорил:
– Хай! Привьет!
– Прошу! – послышалось сзади.
Кащеев повернулся. Бармен церемонно выставил на стойку прозрачный заварник, чашку на блюдце с салфеткой и сахарницу со скошенной никелированной трубкой.
– Ваш чай!
– Спасибо! Сколько с меня?
– Десяточка!
Кащеев положил на стойку купюру. Бармен небрежно смахнул ее и спросил:
– Что-то еще?
– Пока нет, – покачал головой Кащеев и, открыв крышку заварника, стал сыпать в него сахар.
Бармен наблюдал за его манипуляциями с интересом, граничащим с восторгом. Кащеев поставил сахарницу и помешал в заварнике ложечкой. Потом снова прикрыл его крышкой.
– Все в порядке? – спросил бармен.
– Да, – кивнул Григорий Васильевич, – процесс пошел.
Отвернувшись, он снова принялся наблюдать за движением в проходе. Как это обычно бывает под утро, женщин осталось совсем мало.
Пару минут спустя Кащеев повернулся к бару. К его удивлению, бармен все еще торчал напротив. Едва Григорий Васильевич потянулся к заварнику, как парень быстро ухватил его:
– Налить?
– Спасибо, я сам, – пожал плечами Кащеев.
– Как скажете! – кивнул бармен.
Григорий Васильевич наполнил чашку и отхлебнул. Чай, как это обычно бывает в дорогих заведениях, был никакой. Чем дороже заведение, тем хуже чай. Впрочем, после лефортовского и он казался вакханалией вкуса и аромата.
Бармен, видимо, наконец удовлетворил свое любопытство и ретировался. Впрочем, Кащееву было все равно. Допивая вторую чашку, он увидел, как мужчины вдруг оживились и, словно