Счастливый билет. Линн Грэхем
вы? Родились в богатой семье?
– Нет. Я вырос на задворках Парижа, но получил первоклассное образование в Сорбонне. Я был банкиром, работал в сфере инвестиций, а потом занялся телекоммуникациями и открыл свой бизнес.
– А ваши родители? – настаивала она.
Он напрягся:
– Я был приемным ребенком и жил во многих домах. У меня нет родственников.
– Я знаю, что сказать всем про то, как мы познакомились, – сказала Тоуни с лукавым блеском в глазах. – Я меняла у вас постельное белье, когда…
Наварра такое предложение не позабавило, но он всмотрелся в ее открытое живое лицо.
– Думаю, нам не стоит говорить, что ты работала горничной в отеле.
– Всегда лучше говорить правду.
– И это слова женщины, которую я застукал за воровством.
Тоуни вдруг застыла, словно ее ударили.
– Я ничего не воровала, – с трудом пробормотала она.
– Это не важно, если ты будешь своими пальчиками трогать только свои вещи, пока ты со мной, – сухо ответил Наварр. – Надеюсь, ты можешь держать в узде желание воровать, потому что мы будем общаться с очень богатыми людьми.
Тоуни пристыженно склонила голову:
– Вам не нужно волноваться на этот счет.
Наварр устроился поудобнее в закрытом частном зале в магазине, а Тоуни отправилась примерять вечерние платья, каждое из которых было изысканнее предыдущего. Когда выбор пал наконец на два лучших, ее препроводили в зал, где Наварр читал финансовые газеты.
– Для этого она слишком молода, – прокомментировал он лиловое бальное платье, в котором могла бы отправиться на прием и сама Мария-Антуанетта.
Когда она вышла в облегающем сером кружеве, которое пышной юбкой расходилось от колен, он даже газету положил, чтобы получше рассмотреть ее стройную фигурку и пышные формы.
– Великолепно, – заявил он с показным энтузиазмом, при этом в зеленых глазах его было столько же чувства, сколько при взгляде на деревянную вешалку.
И даже невзирая на все их равнодушие, его глаза были прекрасны. Такие холодные и загадочные, как глубокое море. Сама удивившись такой странной мысли, Тоуни опять оказалась в просторной примерочной в окружении продавцов, вывешивающих наряды стилисту на выбор. Там были брюки, юбки, платья, топы и пиджаки, а еще белье и множество обуви и аксессуаров. Все вещи были дизайнерскими, выдержанными в классическом стиле. Ничего из этого гардероба не было в достаточной степени красочным или оригинальным, чтобы ей понравиться. Она с облегчением напомнила себе, что будет играть роль фальшивой невесты всего две недели. Неужели ей нужно столько одежды, или стилист просто по полной раскручивает клиента со средствами?
Когда она вернулась к Наварру, он по-английски разговаривал по телефону. И пока они шли по магазину, он все продолжал говорить низким, сексуальным, воркующим голосом. Тоуни успела уже догадаться, что его собеседница женщина. По дороге обратно в отель они молчали. Ей хотелось съездить домой и взять что-то из своей одежды, и она старательно выбирала подходящий