Невероятные расследования Шерлока Холмса (сборник). Нил Гейман

      Много раз мне казалось, что никто не вернется живым. Первым умер сумасшедший американец по фамилии Джонс, постоянно носивший с собой кнут и похвалявшийся, будто он археолог. Мы нашли его тело в палатке – распухшее в полтора раза, с лицом, объеденным пиявками длиной в фут.

      Один за другим гибли остальные: в результате несчастных случаев, от болезней и отравлений. Южноафриканец Гутцман ночью получил дротик в шею. Голландец Ван Эйзен попытался сбежать с остатками еды и чистой воды, и Хокинс застрелил его в спину, потом убил возмутившегося малайца, а заодно и матроса-индийца – из принципа. Еще одному англичанину, Ганну, перерезали горло, чтобы не кормить лишнего едока.

      Благодаря своим способностям я не сомневался, что нужен Хокинсу живым. В конце концов нас осталось двое – оборванные и исхудавшие, мы продолжали брести в юдоли безвременья, боли и страха, подобно живым мертвецам.

      Но вот мы вышли из джунглей и поднялись на продуваемое всеми ветрами плоскогорье. Казалось, путешествию не будет конца. Я уже не имел ни малейшего понятия о том, куда мы идем, лишь раз за разом делал вид, что сверяюсь с картой, чтобы Хокинс меня не убил. Каждую ночь мне снилось черное неприступное плато Ленг, его руины и рукотворные пещеры – возможно, древнее самого человечества, как и проклятия чан-цзо.

      Не знаю, что снилось Хокинсу. Его речь становилась все менее связной, не считая моментов, когда он угрожал мне смертью, если я откажусь от нашей цели. Вскоре стало очевидно, что он тронулся умом и мне грозит то же самое, если не удастся избавиться от его общества.

      Я тоже ворочал мозгами с трудом, но все-таки придумал простой выход из положения. Упав на землю, я отказывался вставать, как ни вопил Хокинс, как ни грозился вышибить мне мозги выстрелом из пистолета. Я сказал, что умираю и пуля станет избавлением. Однако давать мне избавление он не собирался. Вместо этого вынудил перевести все названия, что стояли на карте. Писать было нечем, кроме шипа колючего растения и собственной крови, но я все сделал. Удовлетворенно рассмеявшись, Хокинс сунул карту в карман, забрал последние припасы и предоставил меня моей судьбе на бескрайней голой равнине.

      Так мы расстались. Преднамеренно исказив направление, я надеялся, что Хокинс в конце концов придет в гости к самому дьяволу. Он же, естественно, предполагал, что я через пару дней стану добычей стервятников.

      Но он просчитался. Обезумевший от лихорадки и голода, одержимый жуткими видениями, я бродил много дней или даже недель, пока Бог не смилостивился и не вывел меня на лагерь кочевников. К белому человеку они отнеслись гуманно – отвезли на верблюде в китайскую провинцию Синьцзян, где передали торговцу, а тот, в свою очередь, – миссионеру.